На день поэзииМой роман с поэзией по всем приметам не должен был состояться. Когда тебя в детстве заставляют зубрить Фета и Тютчева в соответствии с канонами педагогической семьи, а ты при первой возможности сбегаешь во двор или в секцию гонять в футбол – хоккей, где пульсирует непридуманная жизнь, в отличие от рифм кровь/любовь или май/рай. После суммы всех «взвейтесь, да развейтесь» любимым поэтом отрочества (лет до 15-ти) стал Незнайка, над поэзией глумившийся. Но пакля-рвакля-шмакля звучало, по крайней мере, свежо. Кто бы мне тогда подсунул самиздат Кушнера, а? Я был восприимчив к настоящим стихам, например – «Когда я очень затоскую».* Увы. Вот тебе товарищи Блок, Есенин и Маяковский (разумеется, поздне-агитационного периода). За всех отдувался Пушкин, но при всей любви к нему я знал, что поэзия – не моё. Она и не стала бы мне близка, если бы не два обстоятельства. Первое – сильнейшая влюблённость на школьной линейке унылого 1 сентября 1989 года. Я уже писал, вспоминая себя тогдашнего, что «Посвящение Васильевским Островам» я написал от растерянности – при том, что тогда я в принципе не представлял, как пишут стихи, если говорить о наборе техник, знакомых любому первокурснику журфака. Здесь интересно то, что я пишу не о девушке, а обращаюсь к памяти о недавнем отпуске (9 – 26 августа 1989 года) в заповедных местах. Это защита от стресса. И желание укрыться, что так точно выразил мой любимый в 80-е «Динамик»: обойдёт стороной суета/обойдёт стороной маета/только ты стороной не пройдёшь/подойдёшь, разглядишь. Обожжёшь. И второе – случилось всего два имени в искусстве, которые вдохновили меня на «так страницу мараешь ради мелкого чуда/так при этом взираешь на себя ниоткуда». Александр Сергеевич и Бродский. Не случись их в моей жизни, поэзия так бы и отождествлялась с муштрой из детства («Костя, это стихотворение обязан знать каждый культурный человек!»). Я ещё раз подчеркну: в моём частном случае было бы недостаточно Цветаевой, Ахматовой, Пастернака, Левитанского, Слуцкого, Кузнецова, Кушнера – чтобы полностью обратить меня к поэзии. А Блока и Есенина, не говоря уж о Евтушенко, я попросту не воспринимал, исключая отдельные вещи. С тех пор вся диалектика поэзии укладывается для меня в пару предложений. Поэзия – несчастье, когда не способен выразить иначе. И счастье – что ты, всё-таки, способен выразить.
О, голоса моих знакомых! И за обычными словами (Александр Кушнер) © Copyright: Константин Жибуртович, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
