Любимое занятие - прицепившись ногами за верхнюю перекладину этой лестницы висеть вниз головой.
И не одна я любительница вот так повисать; кажется, все здоровые и шустрые дети это любят.
Да, вися, я еще любила раскачиваться, как маятник - просто висеть мне было мало.
Однажды я грохнулась вниз.
До сих пор помню ощущения от соприкосновения с землей.
Из глаз сыпались искры и было так больно, словно столкнулась лоб в лоб со встречной электричкой.
Травм в детстве было так много, что вообще удивительно, как я добралась до взрослости.
В подьезде нашего дома ступени были окантованы металлом.
И когда я вылетала на лестницу, чтоб идти гулять, пока запирали дверь, я успевала зацепиться за окантовку - раз, пропахать всем телом по полу - два, скатиться колбасой по лестничному пролету -три.
При этом шуба ли, куртка ли, другая ли одежка, задирались и я умудрялась ободрать все позвонки на заголившейся спине.
Далее картина такая: я стою на лестнице в позе бублика, зажатая между коленями у отца, как для порки, а мама намазывает прямо на лестнице мои ободранные позвонки йодом.
Я ору - больно же.
Родители тоже огрызаются друг на друга от досады, словом, сплошной шум на радость злорадным соседям.
Например, соседскому Сережке, что когда-то уничтожил семью замечательных снеговиков, выстроенных отцом во дворе под окнами.
До сих пор ума не приложу, как это можно было все вытворить в две секунды, тем более, мама паковала меня своими сильными руками врача очень тщательно: все было заправлено, засунуто, застегнуто.
Вот, как я так умудрялась?
И ведь, не раз и не два... Раз это такое яркое воспоминание.
Но, конечно, самые яркие воспоминания детства - картинка перед глазами.
Рядом с той же Девичкой, где я рисовала мелом на асфальте или летела лбом вниз с лестницы или хитроумно рвала ртом цветы на клумбе, располагалась военная академия имени Фрунзе.
Вообще-то правильное название сейчас - Общевойсковая Академия Вооруженных Сил Российской Федерации имени М.В. Фрунзе.
Огромное здание, бастион.
По фасаду тянулась коллонада из необыкновенного камня. Что это был за камень, не знаю.
Очень напоминал строгий черный гранит - этакий мемориальный вид. Но в нем светились василькового цвета вкрапления, которые напоминали синие глаза сказочных героев, заточенных в крепостной плен.
Эти "глазки" были так прекрасны, что я просто столбенела перед этой красотой, как Данила-мастер, попавший в царство хозяйки Медной горы.
Хотелось их бесконечно трогать, ковырять пальцем, как будто можно было что-то из этой стенки отковырнуть и унести домой.
