Другим забавным и любимым предметом был урок музыки.
Вел его мужчина средних лет Юрий Никитович Николаев.
Он приходил в класс с баяном, может, с аккордеоном, точно не помню. Кажется, все-таки, с баяном.
Играл он хорошо, не халтурно.
А ведь, к сожалению, есть учителя, которые спустя рукава работают на уроках.
Музыкант таким не был. Он был очень серьезен и мне нравилось над ним шутить - юмора он не понимал.
Его урок у нас всегда был последним. Ну, это и понятно - первыми в расписание ставят уроки более интеллектуально затратные - английский, физика, математика...
На музыке же мы записывали в тетрадки какую-то теорию, которая абсолютно ничего не говорила людям не имеющим к музыке никакого отношения и по жизни пригодиться никак не могла.
Я же, поскольку занималась музыкой с частным учителем, знала все это, как отче наш.
Во второй части урока мы записывали в тетради текст песни, который диктовал построчно наш музыкант, а потом начинали ее разучивать по куплету.
Сперва пели вместе, а чуть позже, когда песня была выучена приходилось петь поодиночке.
Это напоминало экзамен - учитель поворачивался к поющему одним ухом и внимательно слушал.
Потом наступала пауза - мы должны были сидеть тихо, а музыкант внимательно оглядывал класс и по одному отпускал нас домой. Это было уже в самом конце урока.
До звонка оставалось минуты две-три, но так почему-то хотелось поскорее получить свободу на эти две минуты раньше прочих!
И вот он медлит и говорит: - Нефедов может уходить! До свидания!
Все смотрят в спину счастливчику Нефедову, замирают еще больше, а учитель, наконец, наслаждается тишиной, которая впервые наступает за все время урока.
-Сямиулина может идти. До свидания!
Все просто каменеют, ожидая своей фамилии.
-Саркисов уходит... До свидания, Саркисов! Будешь корчить рожи, верну за парту.
Саркисов пулей исчезает.
-Алешина, иди! До свидания!
Меня он мучает за партой долго. Скорее звонок с урока прозвенит, прежде, чем он меня отпустит.
Но, наконец, звучит и моя фамилия! Я уже и не верю своему счастью.
Встаю и в дверях отвешиваю восточный цветистый поклон.
Музыкант в это время ко мне спиной, лицом к классу - выбирает, кого еще осчастливить свободой.
Класс хохочет над моим поклоном.
Юрий Никитович оборачивается и укоризненно смотрит.
Я делаю невинную рожу и исчезаю.
За абсолютный слух мне многое прощается.
В конце каждой четверти Николаев объявляет в классе предварительные оценки и каждый раз пытается шантажировать меня и Таньку Алешину, у которой тоже абсолютный слух, что не поставит нам пятерок, если мы не запишемся к нему в хор.
Но школьный хор ни мне, ни ей не сдался. И пятерки мы, все-таки, получаем.
Юрий Никитович вполне прилично выглядящий, симпатичный высокий мужик в твидовом пиджаке, всегда при галстуке.
Однажды у меня дома работал телевизор и транслировали выступление какого-то профессионального мужского хора.
Камера перебиралась с одного лица на другое и вдруг я вижу в одном из хористов нашего музыканта!
Это было так удивительно - увидеть по ТВ человека, которого ты привык еженедельно видеть в классе с баяном в руках!
В общем, его я вспоминаю с удовольствием, хотя, конечно, я была засранкой и позволяла себе панибратничать с учителем...Только теперь понимаю, как это негоже...
