Школа не напоминала вечернюю школу в полном смысле этого слова. Она разительно отличалась от вечерних школ в моих Вешняках.
Поскольку Кутузовский проспект - район элитный, в нем были расположены дома для дипломатов, для известных артистов...
И в вечерней школе учились дети дипломатов - чернокожие, желтокожие, разноязыкие...Им в вечерней школе было легче осваивать русский язык.
Следовательно, учительский контингент был безупречен.
Мой классный руководитель , математик Эрих Эрвинович, интеллигент и умница, был ко мне лоялен - он видел, что я не люблю математику и очень тягочусь ею, но неприятностей у нас не было никогда.
Кстати, забегая вперед, скажу, что и в институте я ненавидела математику, а ее было ох, как много!
Облегчало ситуацию то, что на соседней улице, на Большой Дорогомиловской в стоматологической поликлинике работала мама и он похаживал к ней на лечение.
Вполне нормальный, очень объяснимый симбиоз. Мать лечит зубы классному руководителю своей дочери.
Поликлиника была престижна, в ней лечились именитые люди. Среди маминых пациентов были отец и сын Акопяны, Людмила Хитяева, Виторган. Михаил Шуфутинский. Евгений Матвеев.
Да, что артисты! На Кутузовском жило все политбюро ЦК КПСС. И все числились пациентами зубной клиники на Дорогомиловской.
Правда, к партийной элите врачи ездили на дом, приходами в поликлинику наши бонзы себя не утруждали.
Это был чудесный последний год школьной учебы.
Каждодневные поездки в мой любимый район не тяготили - радовали.
Учеба совмещалась с посещениями мастерской.
Иногда с Кириллом ходили в учебный театр ГИТИСа - там у него были знакомые.
Но на реставрационный факультет я не попала - как мне не объясняли в училище, что это трудная, кропотливая, физически тяжелая работа, я все верила, что будет много творчества, светлых мастерских, шуршания карандашей.
Не ведала, что ждут химия и сопромат и сейчас очень рада, что не влипла в смолу этой пожизненной кабалы.
Все же, что ни делается - все к лучшему.
Там, где затевается все, что зовется судьбой, гораздо лучше нас знают, куда нас направить. И это здорово.
Утешало в горести непоступления то, что в 124 -ой школе оставалась горячо любимая учительница русского языка Калинина Ирина Федоровна. Она всегда просила меня делать иллюстрации к произведениям по внеклассному чтению.
Помню, первой иллюстрацией стала "Незнакомка" Блока.
Я делала ее черной шариковой ручкой на коричневой крафт-бумаге формата А -2. (Полуватман)
Она долго смотрела на иллюстрацию, потом повернула ее к классу и сказала дрогнувшим голосом:" Смотрите...Что умеет наша Лера."
Это был весомый комплимент.
Когда я написала роман "Тайна Моны Лизы" , выигравший на российском конкурсе "Время писать книги", одним из главных персонажей вывела Ирину Федоровну и даже менять имя не стала. Это совершенно реальный, любимый, глубокоуважаемый мною человек и хочется таким образом увековечить наши отношения.
Прошло очень много лет, вероятно, ее уже нет в живых... И она никогда не узнает, что осталась жить в моем романе.
