***
ВСПОМИНАЯ НИКОЛАЯ КУЦА.
На Пушкарке, как раз напротив Ильинской церкви, стоит просторный остов дома с тесовыми воротами и садом. Здесь когда-то была мастерская Николая Куца. Я говорю «была», потому что она сгорела, и Николай переехал в новую мастерскую на Крестьянской улице, 16. Но прежде чем это произошло, сколько незабываемых дней провел я в этом доме у всегда приветливых, радушных хозяев – Николая и его жены Полины! Из сергиево-посадских художников Николай Куц –– самый старый мой друг и к тому же земляк – уроженец Казахстана. Мы как начнем, бывало, с ним говорить о детстве, то непременно возникала обоим нам близкая картина: безбрежная алая степь весною –– вся в цветущих тюльпанах.
…С Плещеева озера дул порывистый холодный ветер. Я шел по придавленным временем, но и сейчас еще высоким земляным валам Переславля-Залесского, основанного на севере, «за лесами», великим Киевским князем Юрием Долгоруким. Далеко окрест, как на ладони, видны были стройные колокольни, храмы, часовни, крепости-монастыри –– памятники, связанные с именами Ивана Грозного, Петра I, Екатерины II. А под сводами вон того, самого древнего, белокаменного Спасо-Преображенского собора крестили великого воина Руси святого благоверного князя Александра Невского.
И вдруг я увидел художника, который, сопротивляясь погоде, писал этюд с валов. Мы познакомились.
Оказалось, Николай Куц –– местная знаменитость, его в городе знали все. Когда Куц закончил этюд, мы пошли к нему в мастерскую. Потом, приезжая в Переславль, я всякий раз навещал Николая. Двери его мастерской рядом с церковью Петра Митрополита были открыты для всех. Бывало, у него в мастерской жили и работали по несколько художников, приехавших кто из Куйбышева, кто с Кубани, а кто из далекого Казахстана.
Здесь, в мастерской, состоялось мое знакомство с живописцами Валентином Пурыгиным, Андреем Борисоглебским, Виктором Багровым, ставшими моими друзьями.
С тех пор минули годы. Николай Куц жил и работал треть века в Сергиевом Посаде, определившим его судьбу как художника. Древний город с лаврой на горе Маковец –– не пассивный объект творчества, он сам –– как памятник истории, искусства, одним словом, святыня, –– активно повлиял на сложение личности художника, его мировоззрение и, что главное, указал выбор пути ко спасению.
Талант Николая Куца по своей сути –– лирический. Эмоциональное начало, преобладающее в его искусстве, было производным от душевной щедрости, широты натуры художника. Искренность и яркость картин Куца давно уже привлекли к нему
внимание и зрителей, и мэтров от искусства. Среди своих учителей художник называл в первую голову владимирцев –– Кима Бритова, Владимира Юкина, Валерия Кокурина.
Много дал ему как мастер Иван Сандырев, любивший бывать в старой уютной мастерской Куца на Пушкарке. Все вместе они побуждали художника к поиску и выработке своего стиля в искусстве, так чтобы картины узнавались даже тогда, когда они не подписаны.
Среди тех, с кем мне довелось в счастливую пору жизни поездить и походить по городам и весям России, Николай Куц –– на первом месте. Владимир, Ростов Великий, Смоленск, Новосибирск, Астрахань, Дербент, Баку, Краснодар –– поездок было
много, все они ярко запечатлены в этюдах, картинах, в графике. А сколько было знакомств с большими русскими людьми, оставившими неизгладимый след в нашей благодарной памяти!
Помню, как мы приехали к М. А. Шолохову. Загорская газета «Вперед», командировавшая меня и Николая Куца, ждала очерк и карандашный портрет писателя с его автографом. Очерк можно было написать и по приезде домой, а вот Куцу предстояло нарисовать Михаила Александровича во время нашей беседы, и так, чтобы писатель согласился поставить свой автограф.
Задание не из легких. Николай волновался, приступая к портрету, я решил помочь ему, заведя разговор о войне, теме, близкой для всех нас троих. Как только разговор перешел в общее русло, Николай успокоился, и я почувствовал, что с портретом все будет в порядке. Так оно и вышло. Портрет М. А. Шолохова работы Н. К. Куца с тех пор обошел десятки газет и журналов. Убежден, что со временем он станет таким же ценным свидетельством современника о великом писателе, как
карандашный портрет Ф. М. Достоевского работы К. А. Трутовского.
Графическая галерея Николая Куца насчитывает свыше пятисот портретов. И кого бы он ни рисовал –– писателей, ученых, политиков, артистов, государственных деятелей, рабочих, крестьян, –– всегда чувствуется доброе, несуетное отношение художника к жизни, к людям –– известным и самого простого звания.
В числе творческих удач особо отмечу исполненные глубокого психологизма портреты академиков Ф. Г. Углова и И. В. Петрянова-Соколова, чемпионов мира по шахматам Анатолия Карпова и Гарри Каспарова.
Николай Куц обладал редким даром педагога, к нему тянулись художники, начинавшие свой путь в искусстве. Это я заметил еще в Переславле-Залесском. Уже тогда вокруг него сформировалось ядро талантливых учеников, ставших впоследствии членами Союза художников, участниками крупных российских и международных выставок. Я был среди тех, кто организовывал первую персональную выставку Куца и давал ему рекомендацию в Союз художников, тем не менее считаю его своим учителем в живописи. Именно Куц первый заметил во мне тягу к кисти и не скупился на добрые слова, чтобы я поверил в свои силы, почувствовал крылья за спиной. Так что радостью творчества я во многом обязан Николаю Куцу.
В свое время знаменитый румынский художник Корнелиу Баба сказал: дескать, живопись –– это своеобразный порок, с которым человек рождается, и от которого избавиться просто невозможно. Наверное, так оно и есть применительно к настоящим
художникам. Среди них и Николай Куц.
И еще: когда думаю о Куце, всегда вспоминаю слова Льва Толстого: «Страшное дело наша работа».
Источник: Владимир Десятников. Заслуженный деятель искусств России «Вспоминая Николая Куца». (Из книги «Земный поклон»)
http://artposad.narod.ru/ARTPOSAD_jurnal004_2009.pdf
NIKOLAYKUC.NAROD.RU
николай КУЦ
Другие статьи в литературном дневнике:
