Картошка и копирайт

Признаюсь, года этак до 2007-го мне было трудно понять, кто я больше: наёмник? оперативник правоохранительной системы? или член мафиозной семьи? В моей жизни и работе имелись признаки всего перечисленного. В 2007-м они никуда не исчезли, но добавился новый: я стал ещё и бизнесменом.

То есть, конечно, мне и раньше доводилось управлять хозяйствующими субъектами, а равно – владеть пакетами акций разных компаний через пай в той корпорации, к которой я имею честь принадлежать. Но это были как две различные, несоприкасающиеся ипостаси. Либо я управлял чужой собственности, по заданию Партии, либо – опосредованно владел такой мизерной долей в капитале транснациональных гигантов, что самолично никак не мог ими управлять.

Но в один момент, когда я заделался большим-большим начальником и у меня появилось немножко досуга, я решил, прикола ради, завести себе собственный бизнес. Причём, для пущей потехи, - аграрный и в России.

Вернее, изначально я только и хотел, что выкупить да отреставрировать наше фамильное калужское именье, но мне вдовесок впарили пятьсот га (почти даром, следует признать), и, соответственно, пришлось стать помещиком.

Выращиваю в основном картошку (не буду тут вдаваться в тонкости диверсификации и оптимизации сельскохозяйственных циклов). В промышленных масштабах и качественную: трансгенную, без ядохимикатов.

Как это связано с копирайтом? Я могу объяснить, как это связано с хищением интеллектуальной собственности. Ибо нам, аграриям, удобно проводить аналогии на самом приземлённом, картофельном уровне.

Итак, первая ситуация. Ко мне на поле заявляется моторизованная толпа, которая искренне считает, что всякий плод земной – достояние народа, без вульгарного разграничения прав земельной собственности.
Такое реально было в первый год. Тогда пришлось объяснить, что если граждане не сменят своего отношения к имуществу скромных и честных криминал-аграриев – будут тупо распяты на крестах по обочинам Аппиевой дороги, причём, я не поленюсь метнуться для этого в Италию. Ну или по крайней мере – так огребут прикладом по жвалам, что уже никогда не сподобятся хрустеть картошкой фри.

Эту ситуацию я бы сравнил с умозрительным «крузейдом» на офисы кинокомпаний и софтварных фирм, когда бы возмущённый народ требовал сделать любой интеллектуальный продукт всеобщим бесплатным достоянием, вышибал двери и тягал бы все копии, какие ни попадут под руку.

Разумеется, против таких посягательств на частные права – уместно применять любую силу, только бы их пресечь. И я бы сам встал на пороге Парамаунта с автоматом, как на границе своего картофельного поля. Не сказать, что я люблю убивать хоть каких-то людей, но истребление зарвавшихся мародёров и погромщиков in fragranti – считаю настолько общеполезным мероприятием, что готов заниматься этим даже бескорыстно.

Но таких безумных походов, вроде, пока не бывает на практике. Значит, о хищении интеллектуальной собственности насильственным путём – речи не идёт. О чём идёт – о нарушении условий сделки, выставленных правообладателем, что он рассматривает как кражу.

Что ж, с тихими кражами моей картошки – естественно, мне тоже доводилось сталкиваться. В целом, конечно, стараемся пресекать. И местное население знает, что если оборзеть – можно получить неиллюзорных ****юлей от охраны (полицию, понятно, никто вызывать не будет). Поэтому не борзеет. Тырит потихоньку с краёв, под покровом ночи. Покуда масштабы хищений совершенно мизерны по сравнению с производством – мы особо не напрягаемся на эту тему. Я даже считаю это своеобразной миссией по популяризации трансгенной картошки, к которой по-прежнему многие люди в России относятся всё с теми же бредовыми, антинаучными предубеждениями, что и к обычной картошке три века назад.

В принципе, мы могли бы, наверное, отвадить ВСЕХ ночных визитёров от своих полей, поскольку они не ниндзя и не спецназовцы, чтобы незримыми пересекать периметр, но нам достаточно, что они шугаются, когда слышат урчание патрульного джипа. Да и не хочется жестить и крохоборствовать. Это плохо для имиджа. Особенно, если речь идёт о ребятишках, надёргивающих пару-тройку кустов для костра. Этим – скорее, подыгрывают, когда гоняют и угрожают надрать уши. Чтобы всем весело было. И никаких, конечно, маниакальных советских заходов со стрельбой по малолеткам из ружья солью (если вдуматься, самый отмороженный современный бандос – это всё же светоч гуманизма и благоразумия в сравнении с любым колхозным сторожем полувековой давности; это к вопросу о людских нравах, которые якобы «ожесточились» в последние десятилетия, и о сытости населения, которая якобы упала).

При этом, конечно, я вовсе не говорю, будто признаю право воришек ****ить чужую собственность. Разумеется, нет. Но бываю тронут, когда они сами такого «права» не заявляют (всё же, есть огромная нравственная пропасть между обычными застенчивыми ворами и беспредельными социалистами-экспропираторами). Нет, они прекрасно знают, что это моя картошка, и что формально – они совершают преступление.

Разумеется, я имею все юридические основания им противодействовать. Но я, как бизнесмен (и довольно разумный бизнесмен) попросту оцениваю выгоды и убытки от той или иной стратегии защиты своей собственности. И прихожу к выводу, что утаскивать картошку тоннами да ещё средь бела дня - конечно, не позволю. Это не только накладно и обидно, это вредно для репутации, давать повод заподозрить себя в слабости и робости.

Но, блин, никто и не предполагает, будто мои до зубов вооружённые ветераны заробеют перед стайкой сельских малолеток. Соответственно – разубеждать не в чем и незачем. Зато – может быть нездоровый резонанс, если этих детей начнут гонять да прессовать как-то слишком рьяно.

Говорят, валахский господарь Влад Третий, также известный как Цепеш или просто Дракула, в качестве символа абсолютного своего порядка повелел поставить в одной деревне чашу из чистого золота и за много лет её никто не посмел украсть. Честно говоря, не очень верится в эту байку. Ибо, имея в правителях психа, сажающего на кол за любую мелочь или просто ради инсталляции, – уж точно нашлись бы охотники рискнуть той же участью за реально ценный приз. В любом случае, Влад Третий умудрился опозорить гордое звание вампира, в действительности даже не будучи таковым. Но я – истинный вампир. А мы – слишком высокомерны, чтоб не быть великодушными.

И в конце концов, мне солярка дороже встанет, если метаться на каждый ничтожный сигнал. Поэтому, посмотрели на камере, что без вёдер, без тачек, что аккуратно подкапываются, не свинячат, – да и хер с ними, раздавай, Вань!

Какая тут связь с интеллектуальной собственностью? Такая, что разумные её обладатели – тоже не любят затевать нездоровый кипиш по поводу тех крох, которые проскочили мимо кассы. Нужно быть идиотом, чтобы, срубив на каком-то продукте сто лямов – выжимать ещё парочку через суды, позорясь на весь мир своей алчностью и мелочностью. Нет, право-то такое есть у собственника, но умный человек – не всегда пользуется всеми своими правами и не всегда о них кричит. И - во всём видит хорошее. Например, в несанкционированном употреблении его интеллектуальной собственности – он видит бесплатную рекламу имени, бренда, преумножающую аудиторию для всех последующих продуктов.

И это касается случаев, когда преступление налицо. Когда злодей знает, что неправомерно берёт чужое. В случае с картошкой, растущей за проволочным забором с табличкой «частная собственность», - это, вроде, очевидно.

Но как быть, если свалился мешок картохи с грузовика, по дороге, да остался там лежать, и кто-то подобрал?
Даже если я напишу на каждом мешке, что это моя собственность, надпись может заляпаться грязью, а подобравший вовсе не обязан прилагать какие-то усилия к установлению владельца. Он может считать, что мешок просто выкинули. Во всяком случае, это НАМ придётся доказывать, что чел знал, что берёт именно чужое, а не бесхозное имущество.

И я этим, конечно, морочиться не буду. Равно как – и искать этот несчастный мешок. Просто, те, кто отвечал за груз – немножко получат по ушам за недостачу. И мне, в общем-то, похер, куда они уронили мешок: на дорогу, где его подобрал какой-то селянин, или с моста в речку. Я-то в любом случае его потерял. Но за селянина я порадуюсь больше, чем за рыбок.

С интеллектуально собственностью – ситуация даже несколько замороченней. Когда человек употребляет книгу, фильм или программный продукт – конечно, ему несложно узнать, что это собственность такой-то компании и таких-то конкретных лиц. Но эта собственность, будучи единожды создана, далее тиражируется в огромном количестве экземпляров (в том числе – в виртуальной, цифровой форме), каждый из которых технически может быть «употреблён» неограниченным кругом людей. Причём, что характерно, собственник, размножив своё достояние, сам – не лишается его (в отличие от собственника мешка картошки, когда тот переходит кому-то другому).

Понятное дело, что право собственности священно, поэтому обладающий им – волен формулировать конкретные условия употребления своей продукции перед тем, как передать её другому лицу. Пусть эти условия будут нелепы или вовсе безумны – но то право (и проблемы) собственника.

Строго говоря, и я, со своим дурацким мешком картошки, тоже могу поставить условие вроде того, что мои дражайшие паслёновые следует хавать непременно в виде пюре с майонезом Кальве, по одному кило в одно рыло в один присест без перекуров, исключительно в сети ресторанов «Потаскушки-Потатушки» на закате последнего вторника месяца. И если кто нарушит это условие – должен мне лимон баксов и все свои сфинктеры на предмет вивисекции.

Конечно, я немножко разорюсь, если буду ставить такие экзотические условия своим оптовым покупателям. Но тем более плохо придётся моему бизнесу, если я возьму моду бегать по ресторанам и доёбываться до посетителей: «Почему, сука, без Кальве? Почему в четверг? Картошечки моей захотел? А вот она тебе, гнида!» - и хрясь его мордой в тарелку.

Естественно, как я имею право диктовать свои безумные прихоти при продаже картошки, так и любой посетитель будет иметь законное право послать меня нахуй. Поскольку он просто пришёл в ресторан перекусить и знать не знает, какими условиями употребления обременена поданная ему порция картошки.

Но, конечно, если я маньяк, то теоретически могу проследить цепочку сделок с тем мешком картошки (допустим, я пометил его изотопами) и подловить того, кто презрел мои условия.

Можно ли проследить такую же цепочку по объектам интеллектуальной собственности?
В принципе, можно создавать разные версии, не различающиеся функционально, но снабжённые специфическими цифровыми метками. Скажем, чуть-чуть изменить цвет одного пикселя в одном кадре. На глаз – никто не заметит, но сравнение кода сразу определит версию.
Это используется для стандартной прозвоночки каналов утечки. Только при одном условии: материалы полагаются всю дорогу конфиденциальными, доступными очень ограниченному кругу лиц.
Но как только цифровой (могущий быть оцифрованным) материал попадает в публичный доступ – устанешь пыль глотать, выявляя, какая пиратская сука:
а) Знала специфические условия распространения этого материала, оговоренные правообладателем;
б) Сознательно нарушила их.

Можно ли считать, что всякий человек, получивший халявный файл и чего-то с ним делающий, должен осознавать, что нарушает священную волю законного правообладателя?
Да с какой стати? Откуда бы ему вообще её знать? Увидел файло – понравилось – подобрал. Почему он должен думать, что файло оказалось в открытом доступе против воли собственника, что это не фривар? Это вообще не его печаль!

Если правообладатель хочет уведомить конечного пользователя (или любого промежуточного распространителя) о своих пожеланиях относительно использования своей интеллектуальной собственности, что он разрешает с ней делать, а что нет, то это – целиком и полностью ЕГО забота.

Правообладатели, конечно, стараются.
Вводят лицензионные соглашения как условие установки программы. На что, конечно, можно сказать: «Сорри, её ставил мой двенадцатилетний сын, а я – понятия не имею, под чем он там надавил Agree. Я думал, всё тип-топ. Обманул меня, выходит, мерзавец? Ну, я его отшлёпаю».
Предлагают демку с последующей оплатой для активации полной версии. Но, понятное дело, достаточно кому-то один раз активировать – и дальше пойдёт по рукам уже готовая полноценная прога.
Пытаются привязать конкретную копию программы к конкретной машине с её аппаратными идентификаторами. Что, с одной стороны, усложняет жизнь пользователю, а с другой – по-любому обходится «кулхацкерами» довольно быстро и легко.

Всё это, на мой взгляд, мартышкин труд и мудовые рыдания. Технически – ты свою интеллектуальную собственность не защитишь от несанкционированного размножения. Только понесёшь дополнительные расходы на «меры безопасности». Юридически – ты не сможешь предъявить конечному пользователю обвинения в нарушении твоих условий, если это частное лицо, а не корпорация достаточно серьёзная, чтоб отмазываться от использования нелицензионки дислексией, состоянием опьянения или привлечением малолетних родственников к процессу инсталляции. А если даже сможешь – получишь такой отрицательный пиар, что лучше б вообще не брался (как Майкрософт не рад был ретивости российской Фемиды в истории с этим несчастным пермским учителем).

Можешь ли ты предъявить что-то кулхацкеру, который взламывает твою прогу и обходит защиту от несанкционированной активации? А у тебя вообще это написано было в лицензионном соглашении, что он не имеет права модифицировать СВОЙ файл? Если написано - зря. Ну как ты можешь запретить человеку ковыряться в каких бы то ни было циферках на ЕГО винте? Он же не к тебе на сайт лезет, верно?

Конечно, при очень сильном желании – можно продавить какие-то зверские, драконовские («дракульские») законы и пытаться бить по голове всех, кто как-то не так хомячит твою картошку. Но и то – я весьма сомневаюсь, что подобные законы будут работать. Ибо те, кто чего-то понимает в компьютерных делах – естественно, сами тягают на шару сотни гигабайт «запретного» стаффа, и потому вовсе не заинтересованы в том, чтоб убивать всякие торренты и спускать свою зарплату полицейского на «легальные» лицензионки. Те же, кто в этом нихера не смыслит, – как они будут противостоять пиратству? Это всё равно, как если выпускать против Генри Моргана отборных испанских тореадоров (когда и моряки не больно-то совладать могли).

Получится такая же ***ня, как и в «борьбе с наркотиками»: ещё одна дебильная заморочка для полиции, отвлекающая от реальных дел, ещё один повод к новому витку коррупции и усиления мафии. Ещё одна заранее проигранная война, которой вовсе не должно было быть.

При этом, конечно, я не хочу сказать, будто с кражей интеллектуальной собственности бороться вовсе бесполезно, ни в коем случае, да здравствует полная халява. Нет. Но что нужно иметь в виду при этой борьбе – она лишается всякого смысла, если сводится к огульным, «прокрустовым» мерам, предпринимаемым государством и какими-то странными ассоциациями. Нет, это дело частного обвинения, и только правообладателю решать, считает ли он себя ущемлённым и хочет ли он добиваться «правды» (а не воспользоваться «хищением» к собственной ещё большей выгоде).

Почему такое отличие от обычной кражи материальных вещей, которая всё же обычно считается делом публичного обвинения и пресекается вне зависимости от заявления собственника? Потому что обычная кража – это ситуация, когда один человек неправомерно завладевает чужим имуществом, а другой человек, законный собственник, этого имущества лишается. По умолчанию подразумевается, что собственник не может быть доволен таким оборотом событий, а может лишь сжалиться над преступником и заявить, что кражи не было (тогда дело, конечно, развалится).

Вот сшил ты себе, скажем, шапочку, носишь её, ушки не мёрзнут, ты радуешься. Нехороший воришка стянул с тебя шапочку – ты опечалился. Поэтому дядя милиционер, видя, как воришка убегает с чужой шапочкой – настигает его и надевает наручники. Дядя милиционер знает, что большинство людей – не любят, когда крадут их шапочки. Он и сам бы не хотел, чтобы с него сняли фуражечку. А значит, парень, который делает такие вещи – социально опасен. Но всё равно его придётся отпустить, если ты, войдя в жалость, скажешь: «На самом деле никакой он не воришка, не надо рубить ему правую руку, мы просто поспорили, сумеет ли он стянуть у меня средь бела дня головной убор». То есть, даже с обычной кражей – бывают порой нюансы, разные реакции потерпевших.

Но интеллектуальная собственность – она на то и интеллектуальная, что с нею всё обстоит гораздо тоньше. В момент своего появления – она вообще не представляет для собственника никакой реальной ценности (только потенциальную). А обретает ценность – лишь по мере распространения.

Вот написал ты книжку. Первую в жизни. Положил в стол. И запер на ключ.
Какая в той книжке сейчас ценность? Да никакой. Просто нет зацепок, чтобы чего-то подсчитать.
Строго говоря, если какой-нибудь гад выкрадет у тебя рукопись и тупо сожжёт – ему даже предъявить особо нечего, несмотря на всё свинство его поступка. Если ты, конечно, не маститый писатель, который получил от издательства аванс с учётом тех башлей, какие приносили ранее твои творы. Тогда – некоторая база для подсчёта имеется. Хотя, опять же, может, эта новая твоя рукопись – была полным фуфлом, которое довело бы издательство до банкротства (может, они и подослали поджигателя, когда просекли фишку, хе-хе). Но, так или иначе, если ты начинающий литератор – тебя менты просто нахуй пошлют, когда ты начнёшь им парить, как жестоко пострадал от кражи своей неебической интеллектуальной собственности. «Много вас тут, - скажут, - шляется, графоманов недоделанных! А всё туда же: «дело на мильон», «упущенная выгода»…» А ты, может, двадцать лет эту книжку писал, ночей не спал. Ну – тогда менты посочувствуют по-человечески, водочки нальют…

Поэтому, когда творишь не для души (как я, например), а рассчитываешь на доход, то финансовая ценность твоей интеллектуальной собственности, рассчитанной на широкую публику (а не на вражескую разведку, в одном экземпляре) – целиком и полностью зависит от того, как она пойдёт у потребителя. А для этого – по-любому надо свой товар как-то разрекламировать. Иначе – широкие народные массы ни ухом ни рылом о нём так и не прознают.

Что ж, реклама бывает, конечно, добросовестная, а бывает – бессовестная.
Бессовестная – это, например, когда тебе обещают искромётную комедию, а показывают – тягомотную блевотину. Или когда тебе сулят глубоко философский роман об основах мироздания – а впаривают психиатрический анамнез задроченного пэтэушника. Тут (с поправкой, конечно, на вкусовщину) – тот случай, когда тебя наёбывают относительно качества предлагаемого товара.

Но бывает реклама более приличная. Это когда просто привлекают твоё внимание к какому-то новому явлению в культуре посредством, скажем, скандала. Что это может быть? Да что угодно.

Уличение в плагиате, скажем. Ты двигаешь свою шнягу, а некий Вася выдёргивает у тебя целые куски и публикует под своим именем. Кошмар? Конечно. Если не знать, что вы с Васей в одном дворе выросли. А у читателя (газеты) – отложится мысль: в той шняге есть целые куски, которые хоть кому-то придёт в голову красть и публиковать под своим именем. Это уже интересно…

Искажённое цитирование в прессе. «Всё переврали, всё испохабили, демоны! Я на вашу редакцию в суд подам! Немедленно извинитесь и верните все мои запятые на место!»
И вернут ведь. Даром, что ли, десять лет в одном классе сидели?
Ну а потребитель получает сигнал: автор такой ответственный и серьёзный, что вишь, даже запятые у него роль играют. Может, почитать?

Конечно, и пиратство рулит. «Безобразие! Мою новую военно-историческую мега-сагу стопицот миллионов раз скачали на торренте (не скажу, на каком, чтобы не рекламировать этих подонков!) Мы вложили в наш фильм всю душу, а из-за этих мерзавцев не можем отбить даже половину».
Что ж, после такого заявления – может, ещё хоть четверть отобьют. Может, наконец, кто и без конвоя в кино на твою поделку сходит.

Я считаю подобные рекламные технологии – вполне милыми и невинными. В конце концов, они отражают интерес многих потребителей: хряпнуть не просто (и не столько) качественное культурное хрючило, а такое, что можно обсудить в компании. И не столько произведение, сколько – скандалы вокруг него.

При этом, не могу сказать, будто я как-то особенно спесиво отношусь к таким потребителям культуры. Не более спесиво, чем к пафосным мудозвонам, стремящимся нести человечеству «свет истины» и «хороший вкус». Хороший вкус – у человеческой крови. А свет истины – в экзистенциальном превосходстве любого вампира над любым смертным :-)

Это, впрочем, лирика – вернёмся к продвижению творческого продукта.
Итак, вот дело на мази, вот маховик раскрутился, вот…
Вот приходит какое-то левое ***ло с талмудом законов об авторском праве, бубном тотального правопорядка в другой руке и скипидаром гражданской бдительности в аналитическом аппарате – и ломает всю фишку.
«Не позволим! Защитим! Пресечём! Удушим нарушителей авторских прав железной рукой закона и раздавим свинцовой жопой правосудия!»

Что самое идиотское – правообладатель не может сказать: «Ребят, валите нахуй по-хорошему! Вы нам тут всю малину засираете!»
Чем, собственно, и пользуются копирасты (а это бывают шарашки, весьма отдалённо связанные с правообладателями).
Но даже если автор (правообладатель) реально не против защиты, то всё же против – воинствующего, фашизоидного идиотизма копирастов.

Ей-богу (возвращаясь к моей любимой картошке), если б моих воришек повадились вешать за глаголь под ребро, защищая мои поля, если б моим именем и в моих, якобы, интересах производили шмоны по деревенским погребам, если б обязали местное население доказывать, что бульба в их супе не спижжена у меня, - то самое меньшее, что бы я сделал с такими защитничками, так это – попросил бы не приплетать меня к их экстравагантным затеям. А вообще-то – перестрелял бы нахер. Потому что это моя поляна, это моя картошка, это мои воришки, и мне даже льстит, что на мои угодья – зарятся больше, чем на соседние совхозные. Да что там, льстит? Рекламирует!

Но, говорят, масштабы пиратства в сфере интеллектуальной собственности столь велики, что если его не подавить, то правообладатели вовсе лишатся дохода? И встанет Фабрика Грёз, и заржавеют перья романистов, и запылятся клавиатуры программистов?

Ага, щаз. Один только рынок подарков – огромен. А ведь смысл подарка в том, чтобы он был не только (и не столько) полезен для одариваемого, но – очевидно затратен для дарителя. Мы, вампиры, дарим друг другу на днюшки спорткары, на которых никто потом не ездит, или острова, на которых никто никогда не жил и не будет. Ну а люди – дарят бумажные и звуковые книжки да лицензионные боксы с диском или флэшкой. А уж как сделать товар презентабельным – забота правообладателя. Автографы, там, сувенирчики. Техсаппорт, опять же.

Далее – чёс. Выступления перед поклонниками вживую. В случае с селебретями – люди готовы дорого платить за личную встречу.

Где-то – и продакт-плейсинг вполне уместен. Если героиня по-любому (по сценарию) пользуется шампунем – то что плохого, если в фильме мелькнёт его марка и за это будет заплачено?

Конечно, и прямое участие селебритей в коммерческой рекламе – тоже какое-никакое лове приносит.

Да масса есть вариантов, как поднять бабосов на искусстве, не скатываясь в пошлость и не приставляя Фебов тирс к горлу потенциальных потребителей.

Однако ж, часто приходится слышать этот унылый бубнёж: «Из-за этих всяких торрентов мы теряем деньги, потому что иначе зрители вынуждены были бы купить копию или сходить в кино».

Хочется ответить: «А с чего ты взял-то, что «вынуждены»? С тоски они, что ли, исчахнут без твоего шедевра? Нет. Да там до тебя сочинено уж столько, что читать не перечитать, смотреть не пересмотреть. Безо всяких роялти. За твоё же - просто не заплатят, не заценив. А так – не заплатили, заценив. Только и разницы. Тебе кажется, что она не в твою пользу? Ошибаешься. Вот думал парень, куда девчонку сводить – глянул твой фильм по Инету, и решил в кинишку намылиться с ней. Ты получил двух платных зрителей. А не было б халявного предосмотра – парень, может, свою подругу в зоопарк вовсе потащил бы. Там бы они решили заняться любовью в бассейне с белыми медведями, и больше бы уже никогда не ходили на твои фильмы. И мишка бы умер, получив колит от спиральки… Ну, короче, ты понял! Искусство – спасает жизни. И приносит бабки по-любому».

Впрочем, конечно, неправильно, когда искусство, созданное одними, приносит бабки кому-то другому, какой-то левой, по беспределу примазавшейся шушере.
Тут их преступление очевидно, поскольку они точно знают, что продают нечто, им не принадлежащее. То есть, ведут себя так, как будто являются правообладателями, хотя прекрасно в курсе, что таковыми не являются.

Но и в этом случае бороться с такими жуликами можно только тогда, когда сам законный правообладатель однозначно на этом настаивает. Иначе – вдруг он совсем не против, что какие-то ребята греют лапы, крутя в видеосалонах его боевики и порнуху, ведь реальная его цель – растлить молодёжь, приучив её к насилию и беспорядочному сексу, посеять бурю хаоса и пожать ****ец Армагеддона, чтобы на огненно-кровавой волне вселенского катаклизма взметнуться ко власти над миром и установить тысячелетнее царство кромешного террора?

Да он, может, вообще бесплатно раздавал бы своё деструктивное видео, но знает: люди больше ценят то, что стоит денег. Так почему, спрашивается, мы должны изначально приписывать этому геополитически мыслящему демиургу лишь примитивный инстинкт стяжательства, когда помыслы его куда как выше бренного злата?

Но для тех демиургов, кто не хочет посеять бурю хаоса и пожать ****ец Армагеддона, and all, а хочет лишь поднять мал-мало бабосов на непыльной работёнке, свой утешительный монолог я закончу финально изящной картофельной аллегорией.

Вот представьте, что я увлёкся селекцией и вывел новый охуенный сорт. Ну, типа Гладышевского Пукса, у Войновича. Снизу клубни, сверху помидоры, да ещё бутоны роз по флангам.

Наварю ли я бабла на этом деле? Конечно. Ко мне будут приезжать со всех концов Ойкумены и выстраиваться в очередь, чтобы купить посадочный материал. А я буду сидеть на золотом троне и ебашить по малахитовому столу платиновым молоточком, обильно инкрустированным бриллиантами: «…Пять миллионов – три, клубень продан!»

Но, конечно, такая лафа не долго будет продолжаться. Постепенно, обзаведясь сами посадочным материалом, люди наладят собственное сортовое производство, и моё перед ихним будет иметь разве лишь то преимущество, что – исходное, самое правильное, а потому, быть может, чуточку подороже. Заставить же всех фермеров-огородников платить мне эксклюзивную мзду за каждый новый цикл размножения этой моей (бывшей моей) чудо-картошки – ну, разве что, тактикой выжженной земли можно будет. Но я этого не люблю. Поэтому смирюсь с тем, что не смогу наживаться на своём детище бесконечно и монопольно.

Ибо понимаю: вывалил продукт в массы – всё, будь готов, что очень скоро утратишь монополию на уникальные его свойства. Раскусят и воспроизведут твою интеллектуальную собственность. Даже усовершенствуют. И я на самом деле рад, что человек, изобретший велосипед, не сумел, запатентовать принципиальную схему своего агрегата. А Бенц с Даймлером хоть патент и имели, но об этом давно уже никто не вспоминает.

Эти же люди искусства – какие-то странные нытики. «Моё творение такое целостное, такое уникальное, такое всецело мне принадлежащее, что никто не может им пользоваться без моего согласия. Ни потреблять, ни черпать оттуда идеи».

Гхм! Как будто бы сам автор не черпал идеи откуда-то ещё, из культурного калейдоскопа Цивилизации?
Но если такой жлоб – так запри в тумбочку и никому не показывай. Но если показал, да ещё и миллионам людей – соображай, всё-таки, как легко твоё творение копируется! Это всё равно как пройтись голым по улице, а потом требовать с прохожих платы за стриптиз.

Впрочем, дам ещё одно утешение, юридическое и техническое.
Видите ли, господа озабоченные своей интеллектуальной собственностью, эпоха сиди и дивиди, в целом, прошла. Наступила эра чистого обмена информацией по толстым-толстым каналам.
Многих правообладателей это печалит, поскольку в материальной форме носителя – им виделась некоторая иллюзия защиты его материальной состоятельности. Но – разумеется, иллюзия.
Ибо залог какого-либо «инфорсмента» против неправомерного, с вашей точки зрения, распространения вашей инт. собственности – это возможность отследить, какой из уполномоченных пользователей допустил утечку (ибо все последующие пользователи и распространители – они никакими обязательствами перед вами не обременены, покуда вы им лично и прямо это не заявите).

Так вот, диски - они все одинаковые. В смысле, содержимое на них, собственно информация, составляющая одну и ту же интеллектуальную собственность (фильм, книга, программа). Они печатаются с одной матрицы, и их технологически сложно как-то дифференцировать.

Но иное дело – файл per se, как нематериальная сущность, готовая излиться по проводам. Вот там – довольно легко сделать специальную прогу, которая бы ставила на этот файл персональную метку перед тем, как отлить его лицензионному юзеру после оплаты. И эту метку можно занести в реестр, создав связку.

Недобросовестный юзер, намеревающийся нелегально распространить файл, найдёт эту метку и удалит, приведя свою копию в исходное состояние «мастера»? А как? Путём сравнения с другими версифицироваными копиями? Ну дык они все разные. Можно заложить тысячи различий, произвольно (но не сильно) меняя те пресловутые «цвета точек» в видео (это я к примеру говорю, потому что понятно, что практические видеоформаты – немножко по другому работают, не так мелочно). Но можно найти места, куда бы натыкать этих маленьких нюансов, никак не влияющих на функциональность, однако, в сочетании своём, придающих каждой копии неистребимую уникальность. Причём такую, что «мастер» - не восстановим, даже если собрать и сравнить все доступные копии.

И тогда, если с юзером был заключён официальный договор об ответственности, а потом на торренте появилась именно его копия (он, конечно, может сам чего-то в ней менять, но он не устранит её индивидуальных признаков; это как пытаться смутить дактилоскописта порезам на подушечках пальцев) – конкретно к нему можно будет предъявлять претензии.

Но дело это всё равно дохлое.
Никто не станет покупать киношку или игрушку с условием «а если твоя пьяная подруга, пока ты дрыхнешь, скопирует файл и он пойдёт гулять – мы выставим тебя на лимон баксов».
К тому же, истинный злодей, занимающийся пиратством профессионально, – он-то найдёт, как раздобыть копию, не светя своего настоящего имени. И да – она будет идентифицирована по реестру, как проданная такому-то и такому-то, паспорт серия-номер, IP, домашний адрес… только это всё туфта будет. Ну или просто украдёт копию у какого-нибудь лопушка, которому потом отдуваться.

Собственно, эти соображения настолько очевидны, что серьёзные софтварные компании никогда подобной еботнёй и не морочились. Они предпочитают стричь купоны с тех клиентов, которым трудно отвертеться, будучи поймаными на «пиратке» (и которым – как-то неудобно попадаться на такой экономии). То есть, с достаточно серьёзных корпоративных клиентов. Либо – с хозяйствующих субъектов вроде кинотеатров или игровых салонов, которые, заводя свой бизнес, давали обязательство использовать только лицензионный продукт. Главное – их сравнительно легко можно достать и уличить в нарушении условий. И выставить хоть на какие-то бабки, оправдывающие участие в деле корпоративного юриста.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 26.06.2011. Вчера приезжал князь А.
• 25.06.2011. Говорят,
• 24.06.2011. Картошка и копирайт
• 21.06.2011. Эпоха повышенной жалости к себе.
• 20.06.2011. Зашёл намедни разговор о ЕГЭ.
• 18.06.2011. Так как же всё-таки отобрать нож?
• 17.06.2011. Ещё немного о поножовщине и сплетении эфирных тел
• 16.06.2011. Немного о монополиях.
• 14.06.2011. Вопросы морального и нравственного воспитания.
• 12.06.2011. Феномен Буданова
• 11.06.2011. Налоговая система. Конкретные перспективы.
• 08.06.2011. О ювенальной юстиции
• 07.06.2011. Наконец-то!
• 06.06.2011. Возможности Дмитрия Медведева
• 03.06.2011. Christianos ad porcos et vinum!
• 01.06.2011. Давеча я говорил о