У каждой страны своя традиция проведения государственных похорон. Как правило, они сухо официальны, речи заранее отшлифованы, все заслуги усопшего деятеля перечислены в "нужном" порядке,- одним словом, выдержаны в строгом соответствии с теми заслугами и важной ролью, которую покойный играл при жизни.
Даже если кто-то при жизни близко был знаком с ним или дружил, не осмелится нарушить традиционную церемонию прощания и сказать о личных чувствах и эмоциях, обуревающих его:протокол есть протокол, и никто не вправе нарушать его.
В Израиле же официальная церемония всегда наполнена именно личным отношением и чувствами. 13 января в последний путь проводили экс-премьера, боевого генерала Ариеля Шарона. С внешней стороны всё выглядело, как на подобных церемониях в других странах, разве что гроб с телом Шарона несли не солдаты, а генералы, да в почетном карауле стояли молодые девушки-военнослужащие, красотой которых, несмотря на траурный момент, нельзя было не залюбоваться.
Но вот начались прощальные речи, и это были не те речи, которые обычно произносят на таких церемониях в других странах. Это был разговор с близким человеком и другом, который просто надолго уезжает в дальнюю дорогу, с которым не хочется расставаться, и поэтому спешат сказать ему все те добрые слова, которые не успели сказать раньше.
Шимон Перес, президент страны:"Арик, ты был редким человеком. Ты превращал то, что казалось невозможным, в абсолютно возможное. Ты всегда предпочитал делать и никогда не откладывал важные решения на потом. Ты побеждал и решал".
Бени Ганц, начальник Генштаба армии Израиля:"Командир, я прибыл, чтобы отдать тебе честь и сказать, что наша армия, защищая народ Израиля, продолжит исполнять свой долг, ощущая твое незримое присутствие. Покойся с миром, командир! Я отдаю тебе честь с чувством благодарности и глубокого уважения".
Даже иностранные гости, прилетевшие проститься с Шароном, заговорили не казенным языком. В частности, вице-президент США Джо Байден, вспоминая о встречах с ним, сказал:"Арик никогда не сомневался в себе и своих решениях. Его поступки вызывали споры, но он никогда не стыдился и стоял на своем".
Израиль - страна маленькая, и, как гласит поверье, все друг друга знают. К политикам здесь всегда относились по-домашнему, без чинопочитания и даже с некоторой долей фамильярности.
Нетаниягу, к примеру, не называют иначе, как Биби, уменьшив его имя "Биньямин" вовсе не из любви к нему (как раз многие им недовольны), а из удобства произношения.
В случае же с Шароном Ариком его называли близкие, друзья, в политических и государственных кругах. В народе же просто - Шарон, поскольку он был глыбой, и люди это чувствовали, и фамилия уже перестала быть просто фамилией, а стала как бы олицетворением силы и энергии этого политика и человека, со всеми его достоинствами и недостатками.
"Я не разделял решение Шарона реализовать программу размежевания (с Газой),- сказал на церемонии прощания спикер Кнессета Юлий Эдельшиейн. - Разногласия были слишком велики. Но я никогда не позволял и не позволю этим разногласиям умалить его вклад в дело служения государству".
Вы когда-нибудь слышали где-нибудь, чтобы на похоронах вспоминали и об ошибках усопшего? Такое бывает только в Израиле.
