...В книге Ларисы Васильевой "Жена и муза" меня меньше всего интересовало, кто был музой Пушкина. Только сам поэт знал, кто был его музой или, скорее всего, музами. И нужны ли вообще музы, чтобы рождались стихи, если вспомнить Ахматовское о том, из какого сора рождаются стихи.
Но почему-то литературоведы всегда стремятся, особенно когда дело касается великих поэтов, отыскать какой-то тайный знак, который бы означал, что судьба его была куда более таинственной, чем о ней знали до сих пор.
И в постсоветскую эпоху Пушкину нашли новую музу, о которой якобы в советское время нельзя было говорить, - жену Александра первого Елизавету.
Не удержалась от соблазна и Васильева, написав означенную выше книгу.
Не убедила, да и, откровенно говоря, неинтересно. А вот письма самой Елизаветы своей матери - интересны. И, прежде всего, тем, как немка стала российской патриоткой, полюбила страну, русский язык и культуру. "Звучание русского языка доставляет мне такое же наслаждение, как музыка.."(1811 год)..
После нападения Наполеона на Россию:"Ежеминутно думаю о спасении моей дорогой, нежно любимой России, к которой испытываю чувства сродни любви к бесценному и серьезно больному ребенку! Да не покинет её Господь, надеюсь на это;она ведь страдает, а вместе с нею и я...".
В том, что Елизавета была незаурядной личностью, свидетельствуют и эти размышления:"...Я иногда мысленно позволяю себе блуждать в воображаемом пространстве...Мы в той или иной степени проходим сквозь видимые и невидимые миры во Вселенной частично до нашего рождения, частично после смерти. Всё зависит от того, сколько ступеней требуется преодолеть, чтобы достичь степени совершенства, которая позволила бы приблизиться к Верховному существу.
Говорят, что Церковь не поддерживает подобные предположения, она учит нас верить в иное, я это знаю, поэтому и рассказываю так, как если бы это был роман который приятно часто читать..."(1811 год).
Задумывался ли о подобных вещах Пушкин? Похоже, никаких свидетельств об этом нет, а если и есть, то потонули в работах литературоведов, которых больше интересовало, кем увлекался Пушкин, и кто был его музой. На пьедестал сначала возвели Керн, а потом сбросили с него, "превратив" чуть ли не в особу легкого поведения.
И стали доказывать, что музой Пушкина была жена императора, которая однажды посетила лицей и произвела на Пушкина большое впечатление, и оставалась его музой всю жизнь.
Вот и Васильева делает отчаянные попытки доказать это, а поскольку свидетельств нет, делает ремарки-предположения или комментарии под письмами Елизаветы, которые тоном своим и стилем напоминают ее очерки о кремлевских детях.
Книга издана еще в 1999 году, но попалась она мне только сейчас. И, слава Богу, потому что вдруг обнаруживаешь, что замысел писателя не только не впечатлил, а, наоборот, привел к обратному результату.
Все эти писательские догадки ничего не прибавляют ни к образу Пушкина(он и без того велик, обратила на него внимание Елизавета или нет), ни самой Елизаветы, судьба которой оказалась столь сложной и неповторимой.
Дороги их жизни были настолько разными, что могли пересечься только в воображении литературоведов.
