Сапоги солдата
Владимир Путин, президент Российской Федерации, неоднократно демонстрировал в своих заявлениях и действиях отношение к миру, основанное не на принципах международного права, а на идеологии силы. Одним из наиболее ярких и тревожных выражений этой идеологии стала фраза: «Там, где ступила нога русского солдата, то наше!»
Эта формулировка — не просто политическое заявление. Это — открытое признание захватнической логики, которая противоречит международному праву, Уставу ООН и базовым принципам суверенитета и уважения к границам государств.
1. Смысл фразы — оправдание
оккупации
Смысл слов ясен: если российские военные вступили на какую-то территорию, она автоматически объявляется российской. Это — не защита, не освобождение, а прямая формула захвата. Подобный подход — норма лишь для империй прошлого и современных диктатур.
Это фраза не обороны, а утверждения права силы: оккупировали — значит, наше. Так говорят не миротворцы, а оккупанты.
2. Бывшие республики СССР — не
"земли России"
Особое значение подобная риторика приобретает в контексте постсоветского пространства. Путин и его окружение периодически намекают или прямо заявляют, что бывшие республики СССР — это «исторически русские земли», где «русский солдат уже был», и значит, Москва имеет на них право влияния, а то и возвращения.
Это абсолютно ложно — ни Украина, ни Казахстан, ни Грузия, ни Узбекистан и другие государства бывшего Союза никогда не были российской территорией по праву, воле народов или международному согласию. Их включение в состав СССР — результат давления, оккупаций и идеологической экспансии, часто насильственной. Да, туда вступала «нога русского солдата», но не как освободителя, а как инструмента империи.
Сегодня эти народы открыто переосмысливают то время, видя в нем не эпоху дружбы, а период подчинения и подавления собственной идентичности.
3. Переосмысление истории и
герои сопротивления
В разных странах бывшего СССР усиливается процесс исторического восстановления памяти. Народ возвращает себе право на собственных героев, которых советская пропаганда клеймила как «бандитов» или «контрреволюционеров».
Например, в Узбекистане всё больше уважения и признания получают басмачи — участники антисоветского сопротивления, которых десятилетиями называли разбойниками. На деле же это были борцы за независимость, за свободу от московской диктатуры, за право управлять своей землёй.
Аналогичные процессы происходят в Грузии, Украине, Литве, Казахстане и других странах. Те, кого Кремль считал врагами, теперь становятся символами национального достоинства.
4. Исторические параллели:
кто ещё говорил так?
Похожую риторику использовали:
- Нацистская Германия: «немецкий солдат защищает арийский порядок»;
- Советский Союз: «освобождение братских народов»;
- Колониальные империи: «цивилизаторская миссия».
И каждый раз за такими словами стояли захват, порабощение, насилие. Сегодня мир осудил такие практики, и лишь Путин пытается вернуть их в XXI век.
До Путина еще один политический лидер произнес нечто схожее: "Русский солдат будет мыть свои сапоги в Индийском океане" - фраза принадлежит реваншисту и махровому шовинисту Владимиру Жириновскому.
5. Эта фраза — не про Россию,
а про Путина
Важно подчеркнуть: подобная логика исходит не от всех россиян, а от конкретной политической системы во главе с Владимиром Путиным. Миллионы россиян не поддерживают войны, не одобряют агрессию и мечтают о нормальном, мирном сосуществовании. Но политика Кремля строится на культуре силы, страхе и контроле.
Именно Путин олицетворяет возвращение к имперским догмам, в которых права нации, язык, культура и даже государственность других народов — ничто перед «историческим величием России».
6. Последствия: изоляция
и сопротивление
Такая риторика приводит не к славе, а к международной изоляции, санкциям, упадку и росту сопротивления. Народы, которые помнят, что значит видеть на своих улицах чужого солдата, всё громче говорят: «Никогда снова!»
Фраза Путина — это не «мудрость государственника», а откровение захватчика. Она противоречит законам, морали и исторической справедливости. Мир изменился, и бывшие «подданные» Москвы теперь сами решают свою судьбу. И у них есть свои герои — те, кто защищал свои земли от русского солдата, а не те, кто его встречал.
Сегодня «нога русского солдата» — не символ освобождения, а тревожный сигнал вторжения. И мир уже не хочет, чтобы она ступала куда-либо ещё.
Другие статьи в литературном дневнике:
