СказкаВ этот раз Владимир Сорокин смог меня удивить. Внешне ничего не изменилось: его стилистика прозы остаётся мне чуждой, как и вариативные заигрывания с апокалипсисом. Но в новом романе «Сказка» писатель явил один из смыслов литераторства – не предсказание, не констатация, не обличение, а попытка зажечь свечу. Всё в «Сказке» (поначалу) в русле его прежних бестселлеров для буржуа, скучающих в уютных домах и впрыскивающих адреналинчик ужастиками. Ядерный взрыв, уцелевшие роются в помойках… Я ежедневно вижу во дворе пенсионеров, алкашей и тунеядцев, делающих это без случившейся ядерной войны. Жалость маятником соседствует с отвращением: можно и нужно бросить все оставшиеся ресурсы на то, чтобы не оказаться в таком положении. Какие бы карты ни сдала жизнь. Затем Сорокин предсказуемо расстаётся с прошлым – русской литературой (в либеральных гостиных это сейчас модная отмена). «Троица» – бородатый граф (и первый в мире графоман), лекарь в пенсне (которому хватило мудрости не уповать на литераторство как на профессию) и духовное лицо (по совместительству – игроман) из духовного города, где лето длится примерно 40 дней в году. Пародируя их почерк, Сорокин навязчиво выводит одну мысль: никого ни от чего эта «Троица» не спасла. Но нам неизвестно, скольких людей спасли на протяжении минимум двух веков Толстой, Чехов и Достоевский. Миссию спасать нацию взваливал на себя лишь Фёдор Михайлович – от недостатка ума и чуткости, между нами говоря. Остальные делали посильное, не опуская рук. Их плоды подтвердили правоту Бродского: спасти социум невозможно, а отдельного человека возможно всегда. Но, повторюсь, кэнсэлинг русской литературы – гарантии одобрения «прогрессивным сообществом»; при этом Пушкина трогать не надо, ибо он «европеец». И вот когда всё идёт в привычном ключе Сорокина «этот Мир – дерьмо большее, чем ты предполагал», внезапно появляется та самая сказка в финале. Мальчик Ваня перемещается в то пространство, где живы родители/братья/сёстры и его окружает предсказуемый до последней детали мещанский быт: папа за футболом у телека, мама на кухне, сестра наряжается на свидание, в антураже – старомодный ковёр, блеклые обои и радиола. И только Ванечка, побывавший в пост-ядерном будущем, догадывается – что вот это и есть счастье. Сорокин будет успешен, потому что азбучные истины приходится кричать людям в оба уха. Особенно, устроителям «светлого будущего» и скучающим господам-с, коих никакое просвещение не спасло от глупых прожектов, а в дни кризисов – от обоснования людоедства. Превращая Мир в мировую помойку, эти люди привычно не слышат ничего, выпадающее из нарисованной ими самими картины. Но за попытку автору спасибо. Ценить своё настоящее, не мифологизируя прошлое и не выдумывая желанное будущее (вплоть до рвения уничтожать несогласных) – один из первейших признаков зрелости. Сорокинский попаданец Ваня это знает: «воды глубокие плавно текут, люди премудрые тихо живут», как сказал наш первый европеец. © Copyright: Константин Жибуртович, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
