Главное, чтобы костюмчик сидел!

Милая Твоя: литературный дневник

Лилиан отправилась к Баленсиага. У неё было не много платьев, к тому же они были сшиты в годы войны и уже вышли из моды. Некоторые платья достались ей от матери, а потом их перешила недорогая портниха; некоторые были сделаны из тех
дешёвых тканей, которые продавались во время войны. Из всех её туалетов только два костюмчика, синий и светло-серый, были ещё достаточно модными. Правда, и их она носила уже несколько лет, но фасоны не успели устареть.


Началась демонстрация моделей. Сидя в зале, Лилиан наблюдала за другими женщинами. Многие из них были стары и слишком сильно накрашены; некоторые тараторили без умолку, как злые попугаи; были, правда, и красивые женщины, уверенные в своей красоте. Среди публики попадались американки, такие чванливые, что это нагоняло скуку; в толпе виднелись и мужчины.


Лилиан выбрала четыре костюма. Когда она примеряла их, продавщица была к ней особенно внимательна.
–– Вы удачно выбрали, –– сказала она. –– Кажется, будто эти вещи шились специально для вас. Это бывает редко. Большинство женщин покупают наряды, которые им нравятся; вы же покупаете то, что вам идёт. В этом широком труакаре вы выглядите чудесно.


Лилиан посмотрела на себя в зеркало. Лицо её казалось в Париже более загорелым, чем в горах; плечи тоже загорели. Новые платья подчеркивали линии её фигуры и своеобразие лица. Она стала вдруг очень красивой, более того, её прозрачные глаза,
которые никого не узнавали и смотрели как бы сквозь окружающие предметы, придавали ей особое грустное очарование и какую-то отрешённость от всего, трогающую сердце. Она слышала разговоры женщин в соседних кабинках, видела, как, выходя, они
рассматривали её, эти неутомимые воительницы за права своего пола, но Лилиан знала, что у неё с ними мало общего. Платья не были для неё оружием в борьбе за мужчину. Её целью была жизнь и она сама.


На четвёртый день на примерку пришла старшая продавщица. Через неделю явился сам Баленсиага. Они поняли, что эта покупательница сможет носить их модели с особым шиком. Лилиан мало говорила, зато терпеливо стояла перед зеркалом; едва
уловимый испанский колорит вещей, которые она выбрала, придавал её юному облику что-то трагичное, что, впрочем, было не слишком нарочитым. Когда она надевала чёрные или ярко-красные, как мексиканские шали, платья, или же короткие, как у матадоров,
курточки, или необъятно широкие пальто, в которых тело казалось невесомым, так что всё внимание концентрировалось только на лице, в ней особенно отчётливо проступала та меланхолия, которая была ей свойственна.


–– Вы прекрасно выбрали, –– сказала старшая продавщица. –– Эти вещи никогда не выйдут из моды; вы сможете носить их много лет.


"Много лет", –– подумала Лилиан и сказала, улыбаясь:
–– Мне они нужны только на этот год...


Продавщица показала ей что-то серебристое, похожее на рыбью чешую.
–– Совершенно новый фасон. Хотите примерить?


Лилиан покачала головой.
–– Хватит. У меня больше нет денег.
–– Примерьте всё-таки. Мне кажется, вы возьмёте платье. И цена вам подойдёт.


Лилиан примерила это сверкающее нечто, эту серебряную чешую. Она выглядела в ней так, словно только что вышла из морских волн. Платье оказалось до смешного дешёвым.
–– Наша фирма хочет, чтобы его носили именно вы, –– сказала старшая продавщица.


Эрих-Мария Ремарк. Жизнь взаймы.




Когда-то у меня тоже было платье, похожее на рыбью чешую. Только золотистое. Пошито на какой-то подмосковной фабрике, и стоит до смешного дёшево.


Есть фотография (моя) в этой рыбьей чешуе. Хо-хо!!! (Перевожу: "Нокаут дочке Вандербильда!") ))



Другие статьи в литературном дневнике: