Улыбка Будды

Милая Твоя: литературный дневник

Гостиная в доме барона Мюнхгаузена. Стоя на стремянке, Томас протирает тряпкой картины. Марта сидит у клавесина, одним пальцем наигрывает какую-то мелодию.


Томас (обращаясь к портрету). Великий вы человек, барон Мюнхгаузен, а всё-таки и на вас пыль ложится. Вы можете побеждать целые армии, а против пыли — ни-ни... Против неё ни ядра, ни картечь... Только Томас с тряпкой. И не протри он ваши подвиги, кто их увидит? Или взять вот эту штуку... (Снимает подзорную трубу.) Дальноскопная труба для обзора Вселенной... А без Томаса она — два грязных стекла, засиженных мухами... А вот помоешь её, протрёшь бархоточкой — и снова дальноскопная труба... (Заглядывает в трубу, наводит на окно.) Они возвращаются, фрау Марта.


Марта (испуганно). Кто "они"?
Томас. Господин барон... господин бургомистр... мальчишки.


Марта. Мальчишки? Какие мальчишки?.. Ах да... ну конечно... Раз идёт барон, за ним бегут мальчишки.
Томас. Бургомистр что-то говорит господину барону и машет руками.
Марта. А Карл?
Томас. А господин барон идёт... А бургомистр машет... Нет, нет. Теперь и господин барон остановился и стал тоже махать руками... А бургомистр схватился за голову и побежал прочь... А мальчишки перестали кричать!..


Марта. Я пойду переоденусь. Если Карл будет спрашивать меня, я переодеваюсь. (Быстро проходит в свою комнату.)


Появляется Мюнхгаузен.


Мюнхгаузен. (Томасу.) Где Марта?
Томас. Фрау Марта переодевается, господин барон.


Мюнхгаузен. Переодевается?.. Зачем?.. Ах, да... Марта умная женщина, она всё поймёт.


Появляется Марта. Она в тёмном плаще, в руках дорожный баул.


Мюнхгаузен. А вот и Марта! Ну?.. Я же говорил, что она сразу всё поймёт.
Марта. Не знаю... Может, мне всё-таки лучше уйти*?
Мюнхгаузен. Нет, нет... Без тебя мне будет хуже, чем без себя... Марта, ты готова?
Марта. Конечно, Карл.
Мюнхгаузен. Пошли. (Берёт ее за руку.) А ты, Томас, ступай домой и готовь ужин.
Томас. Слушаюсь.


Мюнхгаузен (оборачивается). Я понял, в чём ваша беда. Вы слишком серьёзны. Серьёзное лицо — ещё не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!


(Уходит с Мартой.)


Занавес.



Григорий Горин. "Тот самый Мюнхгаузен".




Остальное, в общем, можно не читать. Это кино мы уже видели. ))


По поводу Джордано Бруно мыслю так. Бороться с инквизицией — примерно то же самое, что бежать навстречу паровозу с криком: "Задавлю!" C тем же результатом. У "Камаза" всё равно грудь шире. )) Галилей стоял на грани жизни временной и вечной, а отсюда ясно видно: Жизнь — бесценный Дар Творца, и бросить этот Дар Ему в лицо — и есть НАСТОЯЩИЙ грех гордыни. За что страдали и страдают душные фанатики. А наша милая Земля всё так же вертится).


*А Марта, кстати, тоже такая вся внезапная: уйти — не уйти... Противоречивая такая вся! ))



Другие статьи в литературном дневнике: