Золотой ключик, или Превращения БуратиноОказывается, город лежал на косогоре, и здесь, с высоты холма, это было хорошо видно. К реке он стекал широко, зелено, улицы у реки толпились весело, бестолково, тесно, зато, чем выше подымался город –– тем ему становилось просторнее. Видна была с холма и крыша цирка, рядом спичечным коробком серела школа. –– Счастливые вы, циркачи! –– сказала она. –– Вы бродячие. А меня тут закопали… И надпись написали… –– У попа была собака? –– засмеялся Саша. *** Ира была той самой девочкой, резкого ухудшения которой Шурка ждала с первого класса. Она была приветлива, добродушна и представляла собой такое редкое сочетание добродетелей что люди, которых она в этих самых добродетелях очень опередила, с нетерпением ждали: когда ж она устанет быть такой хорошей? Когда Шурка убедилась, что тезис соседки о законе превращений в этом случае не подтвердился, она вывела из этого свой закон. Сущность его была такова: неменяющийся человек подобен дереву, лишённому способности передвигаться. Как бы ни торжествовало дерево цветами, листьями, плодами, как бы ни размахивало ветками –– увидеть, что там, за поворотом, ему не дано. Шурка искала в Ире изъян, чтоб при случае ненароком ткнуть в него пальцем, но это было непросто –– найти изъян в Ире Поляковой. Ира была совершенной девочкой, и даже то, что что временами она слегка косила, вопринималось так: «А как она мило, очаровательно косит!» *** Саша Величко знал, что Ира похожа на святую Инессу. Он даже хотел ей об этом сказать. Но раньше, чем представился для этого случай, он всё понял. *** Из дневника Лены Шубниковой. В этом году очень симпатичный десятый. Все так изменились за лето. Я смотрю на Иру Полякову, и мне делается беспокойно. Почему-то я думаю, как она будет стареть. Вот чушь! Но именно её я вижу седой, в морщинах, вижу, как она медленно ходит. Такого со мной ещё не было. Я пытаюсь представить других –– и не могу. А красавица Ирочка плавится у меня в глазах. И видоизменяется. *** В школе всё выглядело так. Шурка смотрела на Мишку. Она ему написала записку: «Ты триста семьдесят шестой!» –– «Это где я такой?» –– спросил он. –– «У Ирки», –– ответила она. Он прочёл и засмеялся. И написал крупно: «Не имеет значения». Она не понимала. Могла же она сразу «покончить с физиком», когда узнала, что стоит в очереди, как за хрусталём. «Чтобы и я!» –– возмутилось тогда всё в ней. В Мишке не возмутилось. Ему безразлично, сколько их, сушёных на килограмм. А это не может быть безразлично! Не может! Не может! Не может! …А Саша смотрел на Шуркин затылок. Чёрненькая резинка скрутила лёгкие Шуркины волосы в небрежный пучок. Он её спросил: «Почему ты не любишь город?» –– «Город –– скопище», –– ответила она. «Скопище чего?» –– спросил он. «Всего! Ты заметил, что в последнее время люди не стыдятся быть плохими, стыдятся быть хорошими?» «Не заметил, –– ответил он. –– По-моему, ты ошибаешься…» –– «Как же, как же! –– засмеялась она. –– Порядочность давно ходит в дураках…» –– «Нет, –– сказал он. –– Я с тобой не согласен». Как она на него посмотрела! Другая расшиблась бы в лепёшку, перечисляя пороки скопища, трудно разве? А эта, клеймящая, с надеждой ждала опровержения… И тогда он с ходу придумал этот закон. Закон притяжения превращений. Люди видят то, что хотят. Какой поверну кран, такая польётся вода. Для воров мир –– история воровства. Для человека больного мир –– длинная история болезни. Человек –– заряженная частица… Он притягивает определённый заряд, определённую жизнь. Это просто-напросто физика. –– Ерунда! –– сказала Шурка. –– Кругом враньё… Трое неврущих смеялись на косогоре. –– Ерунда! –– сказала Шурка. –– Что могут сделать трое неврущих? Галина Щербакова. *** Он совершил преступление: убил человека. В себе. Станислав Ежи Лец. Лично я тоже стараюсь не стоять в очередях. Считаю: если очередь, значит, не моё. И всё-таки однажды умудрилась встать в ОЧЕРЕДЬ за горным хрусталём, в которой стою уже всю жизнь. Вот так-то, мой Любимый физик. )) А город, в котором я теперь живу, мне так и не удалось полюбить по-настоящему. Похоже, меня тут закопали. Ну, или утопили, как Муму). Отсюда, со дна, прекрасно видно, что Всемирного потопа просто не было. Пари держу, что не было. Ной просто выпил слишком много огненной воды, вот ему и померещилось. У него тоже была большая дружная семья, которую он не любил по-настоящему. Вот он и пил тройной одеколон, как Ален Делон. Который, кстати, уже вполне себе похож на обезьяну. )) В общем, Ален Делон, как пресловутый поп, убил свою живую душу. И в землю закопал, и надпись написал. Ной утопил свою в огненной воде. Точно так же, как Герасим утопил Муму, чтобы ублажить свою хозяйку. И потом, чтобы как-то оправдать своё существование, придумал байку о потопе и построил капище –– ковчег. Кто-то с той же целью строит школу... Третьим будешь? У живых людей всегда есть шанс остаться человеком. Даже у святых-богатых-знаменитых. )) Спасение начинается с открытия четвёртой чакры Анахаты, через которую осуществляется непосредственный контакт с человеческой сущностью –– душой. У "плохих" людей Сила Кундалини не поднимается выше третьей чакры, поэтому у негодяев больше шансов на спасение. Так называемые праведники ("хорошие") поднимают Силу Кундалини выше, и она блокирует ту Дверь, которая есть Путь, Истина и Жизнь. Чтобы спастись, хорошим людям необходимо разрешить себе быть эгоистичными, "плохими", жить не "для совести", а для Радости. Если они коснеют в добродетели, это прямой и верный пропуск в переплавку. На картине "Иисус у Марфы и Марии" такой "хороший" человек представлен в виде дуба, под которым сидит Мария Магдалина. Выходит, выражение "дал дуба" –– не метафора, а грустная реальность тех, кто при жизни был добрым и хорошим. Просто-напросто физика). © Copyright: Милая Твоя, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
