Внешние факторы и Узбекистан
Узбекистан считается ключевой точкой на карте Центральной Азии — это единственная страна, которая имеет границы со всеми республиками — Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Афганистаном и Туркменистаном. Через нее проходят важные авто-, авиа- и ж/д магистрали, соединяющие Юго-Восточную Азию с Европой и Ближним Востоком, то есть это элемент в глобальной межконтинентальной транспортной сети. Республика богата важнейшими ресурсами для мировых рынков — уран, золото, серебро, вольфрам, газ, хлопок. Но это же республика сильно зависит в водных ресурсах, поступающих от соседей, прежде всего, Кыргызстана и Таджикистана, и это обстоятельство напрягало узбекское правительство. Потому что Бишкек и Душанбе ведут строительство на водных узлах (реках) гидротехнических сооружений, которые могут ограничить Ташкент в доступе этого важнейшего ресурса. Поэтому внешние игроки всегда имеют рычаги влияния на Узбекистан.
В Центральной Азии стало неспокойно после участия СССР в внутриафганском конфликте, который вылился после 1990-х годов в угрозу для всего пост-советского региона. Наркотрафик, религиозный экстремизм, незаконный оборот оружия — вот основные моменты последующей «отлива» от Афганистана на Узбекистан. В 1991-92-х, 1999-2000-х года Узбекистан ощутил в реалии воздействия радикального исламизма на политическую стабильность и попытку смены пускай и авторитарного, но все же светского режима на теократический строй, некой кальки с Саудовской Аравии или Ирана.
У Ташкента сложились не простые отношения с соседями, хотя предпринимались шаги в создании общего рынка — т.н. Проект «Центрально-азиатского экономического пространства», который трансформировался в интеграционную группировку Центрально-Азиатское Экономическое Сообщество (с участием Узбекистана, Казахстана, затем присоединились Кыргызстан и позже Таджикистан; Туркменистан избегал подобных моделей регионального развития, обосновывая это своим статусом «постоянного нейтралитета»), и которое позже прекратило существование из-за невозможности реализовать проект по различным причинам. Среди тех причин — разновекторность интересов участников и личные восприятия на события и отношения со стороны глав государств. Так уж получилось, что политика в Центральной Азии персонофицирована и определяется, прежде всего, личной позицией президентов и интересами финансово-промышленных группировок и кланов. А у них были явные противоречия между собой и на часть доходов от торговли региона с миром.
Да, на похороны Ислама Каримова 2 сентября 2016 года явились многие знаковые фигуры региона — президенты и главы правительств, руководители международных миссий, но это, скорее всего, не просто дань памяти первому руководителю независимого Узбекистана, сколько прощупать почву для дальнейшего диалога с новыми лицами. Ведь все ждут кардинальных перемен. Особенно это касается Таджикистана, с которым у Ташкента в последние годы были очень натянутые отношения. С 1992 года не функционирует воздушное сообщение. С 2000-х годов сложности транзита таджикских грузов по железной дороге Узбекистана. Заминирована граница, где число жертв гражданских лиц превысило 100 человек. Введен визовой режим, усложнивший не только миграцию рабочей силы, туризм, приграничную торговлю, инвестиции, но и поездки родственников на различные семейные мероприятия. В Узбекистане испытывают проблемы гости из Таджикистана из-за чрезмерных полицейских ограничений. В Таджикистане, в свою очередь, узбекская диаспора, насчитывающая 1 млн. человек, испытывает определенное давление от властей, например, ограничение в обучении на своем языке в школах, карьере в госучреждениях, развитию бизнеса и т. д. В свое время в Таджикистане скрывались радикальные исламисты из Ферганской долины, которые воевали как против правительства Таджикистана, так и Узбекистана, а затем перебрались в Афганистан (например, Исламское движение Туркестана/Узбекистана). Кроме того, у Ташкента с таджиками и кыргызами проблемы по делимитации и демаркации границ, не ясен статус узбекских анклавов на юге Кыргызстана.
Поэтому со смертью Каримова у многих экспертов возникла надежда, что спорные вопросы будут разрешены. Нельзя сказать, что в этом было виновато лишь узбекское руководство, однако оно могло вести конструктивный и равноправный диалог с соседом и добится позитивных результатов, если бы придерживалось правила: «сосед ближе, чем твой родственник». То есть превратить зону по периметру Узбекистана в пространство сотрудничества, стабильности и взаимоподдержки. Тогда бы и угроз стало меньше.
Узбекакая «карта» разыгрывалась не раз. Например, еще в советское время произошел межэтнический конфликт между узбекакми и кыргызами на приграничных территориях, а в 2010 году разгорелся новый очаг кровопролития в городох Ош и Джалал-Абад на территории Кыргызстана, где погибло много этнических узбеков; до сих пор там ощущается гнетущая напряженность. Узбекистан тогда принял часть беженцев, но в урегулировании межэтнического конфликта участия не принял. По некоторым мнениям, данный конфликт был разожжен «третьей стороной», которая хотела, чтобы официальные власти Ташкента втянулись в межреспубликанскую войну. То есть существуют заинтересованные внешние игроки, желающие «нагреть» руки на подобных противоречиях.
В настоящее время существуют три главных игрока в Центральной Азии — это Россия, США и Китай. Россия определяется как первый торговый партнер Узбекистана, рынок поглощения излишней рабочей силы (гастарбайтеры), основной источник денежных переводов. США — это новые технологии, поддержка южных границ Узбекистана (войска на территории Афганистана), поставщик военных и невоенных грузов. Китай — это инвестиции и кредиты, правда, в те проекты, в которых есть большая заинтересованность Поднебесной. Есть еще несколько региональных игроков с разной степенью влияния — Иран, Турция, Пакистан, Индия, Израиль, Саудовская Аравия и Ближний Восток. Узбекистан увязан с ними в различных проектах, в частности, транспортный ТРАСЕКА с выходом на иранские и турецкие порты, или в проектах ЭКО (Организации экономического сотрудничества, хотя в последние десятилетия Ташкент охладел к нему). Ташкент проявлял восточную изворотливость, рабюотая с теми или иными группами стран или с каждой страной по отдельности. Узбекистан учредил, а затем входил и вышел из Договора о Коллективной безопасности, затем участвовал в антироссийской группировке ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова), из которой вышел под давлением России. С 1990-е по 2004-е годы Ислам Каримов придерживался западной ориентации, а после Андижанских событий 2005 года, когда армия и силы безопасности превратили город в мясорубку, Запад осудил это, чем вызвал недовольство узбекских властей, ими был взят курс на Москву. Военная база К-2 США на Ханабаде была изгнана, а миссия НАТО в аэропорту г.Термез сужена. Однако с 2010 года отношения с Западом потеплели, и Каримов снова стал дрейфовать в сторону от России.
Визит Владимира Путина в Самарканд 6 сентября с официальной версией склонить колено перед могилой Ислама Каримова — это всего лишь показать, с кем бы хотело бы российское руководство работать. Ставка была сделана на Шавката Мирзияева, премьер-министра, это уже было видно по ходу встреч и бесед. Удивительно, но спустя лишь 2 дня — 8 сентября парламент утвердил его в качестве ВРИО президента. Получается так, со злых языков, что Путин назначил Мирзияева на пост узбекского лидера. У российских властей есть сила влияния — это 3 млн. узбекских гастарбайтеров, это транзит грузов, это рынок сбыта узбекских товаров (автомобилей, нефтехимия, хлопок), это две базы на территории Таджикистана (201 дивизия) и Кыргызстана (Кант). То есть рычагов влияния предостаточно.
Китай и США однозначного ответа на события не продемонстрировали, хотя их интересы не совпадают и порой противоположны. Пекин желает расширения своей экономической экспансии, а Вашингтон планирует сохранить свое присутствие в регионе, держа войска в Афганистане. Теперь зависит от того, какие шаги предпримут все внешние игроки. И укланам придется или подстраиватьбся под них, или вести свою политику, опираясь лишь на одну сторону, или постараться полностью быть независимым (правда, тогда придется использовать те скрытые ресурсы, что хранятся вдали от Узбекистана — на счетах западных банков).
Между тем, Шавкат Мирзияев уже приступил к перекройке карты внутренней политики. Он сменил ряд хокимов (мэров) городов и районов, прокуроров и руководителей милиции, вернул на должность вице-премьера Абдуллу Арипова, ранее уволенного за коррупцию, провел перетрубацию в министерствах (внутренних дел и высшего образования). Он публично проигнорировал старшую дочь президента Гульнару Каримову, соболезнуя семье усопшего. На внешнем пространстве он смягчил ситуацию на узбекско-кыргызской границе. С его речи стало ясным, что политика лаврирования между сильными игроками продолжится, так как Ташкент не хочет быть связанным обязательствами, которые мешают его независимости и выбора курса. Это означает равноудаленность от США, России, Китая в глобальной проекции, и наличие лишь экономические связи, которые способствуют усилению могущества кланов.
8 сентября 2016 года стала отправной точкой во внутренней политики, продемонстрировавшей населению и международному сообществу, что ожидать процесса либерализации и реальных демократических реформ не следует. Ш.мирзияев — авторитетная персона и у него было итак достаточно ресурсов, чтобы 4 декабря на президентских выборах достичь своих целей. То есть он мог придерживаться конституционного порядка и получить в итоге свое. Другое дело, что он подтолкнул, естественно, не без влияния спецслужб, парламент к антиконституционному решению, приняв самоотвод от главы Сената Нигматуллы Юлдашева, и назначив Шавката Мирзияева.
Это яркое подтверждение того, что ВРИО фактически становится таким же диктатором, каким был Ислам Каримов. И ранее Шавкат Мирзияев отличался деспотическими методами управления, так и сейчас проодолжит выжимать из народа все ресурсы. К примеру, уже в настоящее время в принудительном порядке направляются горожане на уборку хлопка-сырца, продукта, который является собственностью фермеров, но всю выгоду от производства и экспорта которого получают ограниченный круг лиц. Это феодализм 21 века, и эта форма принудительного труда является стратегией сельскохозяйственного развития.
Ш.Мирзияев подписал Закон о милиции, которого ждали 25 лет, однако в силу он вступит... спустя 6 месяцев, что вызывает недоумение. По мнению экспертов, противодействует этому глава СНБ Рустам Иноятов, который не хочет «развязывать руки» милиции. Ранее МВД всегда была структурой, стоящей ниже спецслужб. Естественно, милиционерам это не нравится.
В Узбекистане в настоящее время отсутствует легальная конструктивная оппозиция. Она выдавлена за рубеж. В стране остались лишь подполные группировки сепаратистского значения и религиозного формата, именно они представляют основную угрозу нынешнему режиму. Власти пытаются управлять этими негативными процессами, назначая в регионы своих ставленников или контролируя священнослужителей, приход мечетей, сотрудников Духовного Управление мусульман Узбекистана.
Но поскольку Ш.Мирзияеву досталась угробленная каримовскими псевдореформами экономика и социальная сфера, то ему придется разгребать «авгиевы конюшни». Это решать вопросы частного предпринимательства, конвертации валюты, обналичивания денег, инвестиций и возврата кредитов, коррупции, бюджетного распределения. Это рост тарифов и цен, снижение доходов населения, суженный рынок товаров и услуг, повсеместные поборы (в школах, вузах, на дорогах, в налоговой и таможне), что превращает задачи в кошмар. Естественно, Ш.Мирзияев начнет решать их «по-своему», то есть через закручивание гайек, ибо он не знает, что такое рыночные механизмы и, естественно, права и свободы человека.
Узбекистан еще пару десятилетий сохранит за собой статус полицейского и авторитарного, где оболваненное население всегда будет менять свои свободы на лозунг «спасибо за мирное небо», которым обычно злоупотребляют коррумпированные власти.
Другие статьи в литературном дневнике:
