Банановый Узбекистан между Конго и Гондурасом
Перепечатано с сайта Азиятерра.Инфо:
Вторник, 02 Января 2018
Тема коррупции в последнее время активно обсуждается не только в пространстве интернета, но и в узбекских СМИ, чего раньше не наблюдалось. При Исламе Каримове говорить об этом негативном общественном явлении возбранялось, поднимать эту проблему не считали нужным ни власти, ни околовластные журналисты, очевидно, считая, что подобным образом престижу страны наносится урон и ставятся под сомнение проводящиеся реформы, а также снижается инвестиционная и предпринимательская привлекательность Узбекистана.
Отметим, что в международных рейтингах республика и так оказывалась в ряду самых неблагополучных стран не только по показателям «восприимчивости коррупции», но и в оценках соблюдения законов, государственной дееспособности, социального прогресса. Между тем, эксперты видят непосредственную связь между уровнем коррупции и социально-экономическим положением государства и состоянием общества, включая его демократическое развитие. Чем меньше политических и экономических свобод, тем больше административных ограничений и полномочий для полицейских структур, и как результат – распространение коррупционной среды и теневой экономики.
В итоге иностранцы больше доверяли не пропаганде узбекских масс-медиа или сладким речам дипломатов, во время фуршетов и брифингов приглашавших бизнесменов фактически закопать свои капиталы в Узбекистане, а рейтингам и материалам своих изданий, кроме того, между бизнесменами действовало своё «сарафанное радио», когда один, имевший опыт работы в Центральной Азии, информировал других о местной специфике и возможных последствиях для инвесторов. Естественно, назывались и объемы откатов, и стоимость «заказа» указов и постановлений правительства, и кому и как заносить мзду. Безусловно, это сказывалось на решениях бизнесменов и инвесторов.
РЕЙТИНГОВАЯ «ЗАВИСИМОСТЬ»
Согласно последнему рейтингу по привлечению прямых иностранных инвестиций, в 2014 году Узбекистан получил $1,07 миллиарда, оказавшись на 86 месте - между Мавританией и Гондурасом.
Примечательно, что такая «зачуханная» страна как Замбия расположилась в нем выше Узбекистана, на 70 месте, в нее инвестировали $1,81 миллиарда, а в Конго (64-е место) - $2,03 миллиарда. Иначе говоря, африканские государства сделали больше, чтобы привлечь зарубежные капиталы и финансы для национального развития. «Узбекская модель» не приглянулась никому, за исключением руководства самого Узбекистана.
Даже при наличии значительных природных и трудовых ресурсов, интеллектуального капитала и материально-технической базы режим Ислама Каримова не смог серьезно поднять жизненный уровень. В итоге по такому показателю как годовой ВВП на душу населения Узбекистан оказался позади Украины (158 место) и перед Гондурасом (160 место) - $2.220.
В экономической науке используется такой термин как «проклятие ресурсов», когда страны, обладающие значительными природными запасами (нефть, газ, металлы, лес, вода), оказываются не в состоянии обеспечить благосостояние собственного населения. Основная их часть «проедается» коррумпированными лицами, чаще всего, властвующими кланами, а простые граждане вынуждены мигрировать в более благоприятные регионы мира или влачить жалкое существование.
В этой связи приведем другой пример: в рейтинге стран по уровню социального прогресса, то есть обеспечению населения самыми необходимыми социальными услугами и продуктами (питание, образование, жилье, здравоохранение, гражданские свободы), Узбекистан в 2017 году занял 85 место из 128 государств, оказавшись между Гватемалой и Монголией.
Получается, что коррупция препятствует получению гражданами достаточного объема жизненных благ, необходимых для того, чтобы страна не скатывалась к социальному катаклизму. В итоге население быстро «усваивает» радикальные идеи и начинает поддерживать экстремистские силы, связывая с ними возможность изменения социального статуса-кво.
Отсутствие демократических прав и свобод – это тоже результат коррупции. Власть не заинтересована, чтобы люди могли свободно избирать того, кого желают, проявлять открытое недовольство действиями правительства или высокопоставленных чиновников, и для этого создают определенные барьеры: цензура СМИ, запрет митингов и шествий, отказ в регистрации негосударственных учреждений и гражданских структур, оппозиционных партий и т.д. Ведь эти институты позволяют прямо и косвенно контролировать власть и предотвращать коррупционные сделки.
Рейтинг стран по уровню демократии демонстрирует стремление государств к обеспечению политических и избирательных прав граждан, плюрализма и контроля над правительством. В оценке за 2016 год Узбекистан оказался на 158 месте из 167-ти, между Гвинеей-Бисау и Конго.
В международном рейтинге Всемирного банка «Ведение бизнеса» в 2016 году Узбекистан поместился на 87 месте из 189 стран, между Сент-Люсией и Гватемалой.
Оценка, честно говоря, даже неплохая. Но мне на память приходит история с двумя ташкентскими предпринимательницами - Еленой Агибаловой и Динарой Латиповой, которые были ограблены налоговыми и другими инстанциями, и так и не сумели отстоять свои права. По мнению экспертов, ВБ опирался на данные местных аналитиков, а это означает, что часть информации была «накручена», то есть просто улучшена. Насколько это объективно - на совести данного учреждения. Между тем, состояние бизнеса напрямую зависит от законодательно-нормативной платформы, а в этой части иностранные инвесторы часто заглядывают в другой рейтинг.
Индекс верховенства закона отражает состояние законодательной практики и правовой среды как для граждан, так и для институтов власти (правосудие, безопасность, коррупция, защита основных прав), и в рейтинге за 2017 году Узбекистан получил 93 место среди 113 стран, разместившись между Россией и Либерией. Правовой нигилизм - это результат коррупционного проявления, когда ни граждане, ни органы власти не придерживаются принятых правил и живут/функционируют по нелегальным социальным установкам (например, за справедливостью люди обращаются не в суд, а в «чайхану», то есть к бандитам, или прибегают к «телефонному праву» для решения тех или иных проблем).
Особенно ярко такой нигилизм проявляется при принятии тех или иных нормативных документов, не соответствующих Конституции. Так, закон о гарантиях деятельности президента Узбекистана от 2003 года фактически позволил главе государства безнаказанно совершать преступления. О том, что Ислам Каримов не имел права пролонгировать ни первый, ни второй срок пребывания на высшем государственном посту (они были незаконно продлены в 1995 и 2002 годах), а также участвовать в президентских выборах более двух сроков подряд, и говорить не приходится – эти факты известны каждому гражданину страны. Но вот расценивали ли их люди как проявление коррупции, трудно сказать. Возможно, они не видели прямой связи между нарушением Основного закона и нелегальными тенденциями в сфере государственного управления.
Поэтому по результатам опроса Центра изучения общественного мнения «Ижтимоий фикр» за 2014 год, «больше половины опрошенных граждан страны считают, что борьба с коррупцией в стране ведется успешно (74,5 процента), а наиболее эффективной мерой противодействия коррупции является ужесточение уголовной ответственности и наказания. Большинство (79,9 процента) случаев коррупционных действий связано с вымогательством взятки у граждан. 80 процентов опрошенных ответили, что им не приходилось сталкиваться с фактом вымогательства и взяточничества. На вопрос «существует ли коррупция в Узбекистане?», 34 процента ответили - «да» (для сравнения: 36 процентов в 2012 г. и 53 процента в 2011 г.)».
В 2017 году этот центр выявил уже другие цифры: «Свыше половины участников исследования (56,8 процента) уверены, что в нашем обществе есть коррупция. 76,3 процента узбекистанцев считают, что коррупция и связанные с ней правонарушения имеют место лишь в отдельных сферах общественной жизни. Как показало исследование, коррупционные правонарушения чаще всего встречаются в сфере здравоохранения (37,6 процента). Следующим по распространенности идет образование (31,4 процента). Каждый четвертый респондент отметил коррумпированность отдельных сотрудников правоохранительных органов. В числе названных также службы занятости, социального обеспечения, коммунального обслуживания, банки, налоговые и таможенные органы, хокимияты и другие».
С МИРУ ПО НИТКЕ – КОРРУПЦИОНЕРУ НА ОФШОР
У меня нет желания оспаривать данные «Ижтимоий фикра», допускаю, что это действительное мнение граждан, зафиксированное в исследованиях. Проблема несколько в ином. Люди в своей жизни не часто сталкиваются с теми или иными государственными структурами. К примеру, ни я, ни моя супруга, ни родители, сестры не имели дела с прокуратурой и поэтому на вопрос, сталкивались ли мы с коррупцией в этом ведомстве, естественно, ответили бы отрицательно. И в исследовании бы это отразилось как то, что прокуратура не имеет коррупционной практики.
С другой стороны, фактически каждый гражданин обращался в медицинские учреждения, и не только для лечения и профилактики заболеваний, но и для прохождения медицинского освидетельствования перед приемом на работу, получения водительского удостоверения, засвидетельствования травмы и т.д. И в результате они сталкивались с тем или иным проявлением коррупции, и поэтому, по данным «Ижтимоий фикра», почти 40 процентов встречались с правонарушениями в этой сфере. И в исследованиях отразится, что больше всего повержена коррупции именно система здравоохранения.
В действительности это смещение акцентов в понимании коррупционных явлений. В системах здравоохранения и образования чаще всего проявляется так называемая «бытовая коррупция», когда человек платит деньги за лучшую медицинскую услугу/лечение или получение справки, или в школе - для получения дополнительного образования, за репетиторство. Клиенты больниц платят за лекарства, операцию, осмотр как младшему медицинскому персоналу, так и врачам. Родители вносят деньги за ремонт класса, на проведение торжественных мероприятий, подарки учителям. Такие «взносы» являются результатом плохого финансирования учреждений государственного профиля. Точнее, результатом хищений или нецелевого использования средств, что поступают из госбюджета в больницы, врачебные пункты, школы, детские сады для выполнения ими своих профильных задач. Нехватка ресурсов компенсируется дополнительными «сборами» от граждан, и именно это люди воспринимают как факт коррупции, хотя сама она распространена не столько в низовых звеньях, сколько в верхних эшелонах власти, где и происходит вывод финансов из-под государственного контроля.
Сколько может получить врач или медсестра за «коррупцию»? От $5 до $100-200, в зависимости от услуги, в то время как руководители учреждений совместно с чиновниками министерств и ведомств используют бюджетные средства для иных целей, и суммы там измеряются десятками тысяч и даже миллионами долларов. Но информация о «верхних этажах» коррупции чаще всего недоступна обычному гражданину, и он оценивает ситуацию на своем бытовом уровне.
В Узбекистане коррупционная среда сформирована фактически в каждой сфере. Банки берут свои негласные проценты за «обналичку», конвертацию, трансферт денежных средств, предоставление кредита, ТСЖ – за обслуживание домов/квартир, хокимияты – за тендеры, министерства – за государственное финансирование, милиция «крышует» проституток и валютчиков и т.д. Каждая сфера и отрасль распределены между проверяющими, административными и лицензирующими структурами. Основная часть теневого капитала подконтрольна именно им, коррупционные доходы получают люди, обладающие государственной властью. По мнению экспертов, наиболее коррумпированными в республике являются сферы кредитования и денежного обращения (Минфин и Центробанк), экспортно-импортные операции (МВЭСИТ и таможня), строительство, транспортные услуги, аграрный сектор. Особняком стоит налоговая сфера, и не зря глава ГНК Батыр Парпиев, как отмечают независимые издания, подал прошение об отставке, скорее всего, чувствуя, как «горит земля под ногами». Б. Парпиев - сват главы СНБ Рустама Иноятова, оба они считаются известными рейдерами, можно сказать, это их «семейный» бизнес.
Официальные СМИ уже стали обращаться к теме коррупции в Министерстве финансов, в частности, описана неприглядная деятельность начальника Управления государственного бюджета Эллы Острогожской, которая «ежегодно, начиная с 15-го декабря отчетного года, искусственно приостанавливала все виды расходов по бюджетным организациям, в том числе необходимые выплаты по продовольствию, лекарственным средствам, другие выплаты. Стало обычным делом, когда, сговорившись с бывшим министром, они давали ложные сведения главе государства. В результате доходы регионов, полученные сверх плана, в принудительном порядке переводились в республиканский бюджет. Остатки свободных средств не передавались в их распоряжение».
Но и в госбюджете Э. Острогожской были заложены низкие расходы, например, на услуги системы здравоохранения, что приводило к взиманию неофициальных плат медперсоналом у населения. Вот вам пример, как формировалась коррупционная среда, и почему граждане в большем случае указывали на это негативное явление именно в здравоохранении. «УзА» отметило: «в 2016 году на один вызов скорой медицинской помощи из Государственного бюджета предусматривалось выделение всего 483 сумов ($0,086 – ред.). По республике на все лекарственные препараты и изделия медицинского назначения было выделено 229 миллиардов сумов ($40,9 миллиона – ред.). Для сопоставления: в 2018 году в параметрах Государственного бюджета на один вызов скорой медицинской помощи запланировано 5000 сумов ($0,6 – ред.), на все лекарственные препараты и изделия медицинского назначения - 915 миллиардов сумов ($114,4 миллиона – ред.) (в 4 раза больше). Теперь представьте себе: как эти «специалисты», запланировавшие 485 сумов на один вызов скорой медицинской помощи, учитывали расходы! За такие деньги нельзя купить даже один шприц или бинт. А расходы на медтехнику и оплату труда врачей кто покроет?».
В системе прокуратуры работают более 4 тысяч сотрудников, налоговой инспекции - 12 тысяч, МВД - 85 тысяч, но эти когорты бюджетных служащих являются основными «смотрителями» национальной экономики. К примеру, согласно законодательству, часть изъятых в пользу государства ресурсов у населения в рамках совершенных ими правонарушений - от 10 до 100 процентов - остается в распоряжении самих «изымателей» - судов, таможенного и налогового комитетов, МВД, прокуратуры.
Подобные нормы фактически стимулируют репрессии в отношении бизнеса, так как изъятые деньги, товары, имущество становятся «добычей» рейдерских захватов. Официально формируется планка коррупции для государства. По мнению оппозиционной прессы, бывший глава Генеральной прокуратуры Рашиджон Кадыров является далеко не бедным человеком, его капиталы распределены по многим странам, дети вовлечены в бизнес за пределами Узбекистана. Такие же «слухи» ходят и в отношении председателя СНБ Рустама Иноятова, который, как описывает одно из изданий, создал канал для вывода финансовых активов за рубеж.
Для оценки реальной ситуации следует обращаться к тем гражданам, которые имели дело с прокуратурой, налоговой инспекцией, таможенной службой, милицией, органами лицензирования и контроля использования ресурсов (энергосбыт, водоканал, газоинспекция, кадастры и т.д.), и именно по их ответам можно определить, насколько распространены взяточничество и откаты в этих учреждениях.
При этом следует отметить, что не каждый человек готов признаться, что сталкивался с коррупцией, ибо последующий вопрос может быть связан с его собственным участием в незаконной деятельности: давал ли взятку и была ли решена проблема после этого? Фактически, респондент может подвести самого себя под уголовную ответственность, поэтому ему легче сказать, что он не сталкивался, не имел такой практики. А тот, кто всё же осмелится, в итоге может быть наказан: стоит привести пример ташкентца Олима Сулаймонова, открыто заявившего о коррупции, с которой он столкнулся при ведении бизнеса – сразу же после этого его арестовали и посадили на три года.
Безусловно, это не поможет раскрыть истинное положение вещей, коррупция в итоге окажется завуалированной и в статистических расчетах будет показана в виде незначительной доли. Другое дело, исследования немассового характера, индивидуальные подходы к проблеме, которые позволяют рассмотреть «невидимые» тенденции. В 2004 году я опросил 24 человека, занимавшихся бизнесом в сфере оптовой и розничной торговли, оказания медицинских, учебных, маркетинговых услуг, производства текстиля, строительства, мелкого ремесла. Это были люди, которые мне доверяли, и ответам которых доверял я. Материал готовился для печати в зарубежном научном журнале, однако так и не был опубликован по неизвестной мне причине.
Так вот, как они рассказали, 14 из них сталкивались с проверками со стороны прокуратуры, и всем пришлось оплатить коррупционные «услуги». Это было связано с тем, что нынешнее законодательство настолько запутано, громоздко и неоднозначно, что имеющий власть может трактовать тот или иной нормативный пункт в угодном для себя русле. Более того, как заявили респонденты, в нынешних условиях невозможно работать, не нарушая закон, не утаивая часть средств, потому что без этого не выжить и не остаться «на плаву». Часть утаиваемых активов уходила на подкуп чиновников из проверяющих инстанций, на доступ к ресурсам и льготам по налогообложению.
«Прокуратура паразитировала на наших «преступлениях», осознавая, что они - результат непродуманной и репрессивной экономической политики, - рассказал один из предпринимателей. – И следователи просто использовали такую ситуацию для личной выгоды, они не были заинтересованы в стабильности развития бизнеса и всей национальной экономики, поскольку это лишило бы их коррупционной дани».
20 человек (или 83,3 процента) подтвердили, что давали взятки сотрудникам налоговой инспекции, 12 (или 50 процентов) – работникам ГТК для растаможивания товаров, 15 человек (62,5 процента) – делали нелегальные отчисления в лицензионные структуры или откаты для получения госзаказа. При этом 22 человека (91,6 процента) платили взятки пожарникам, санэпидемстанции, электрикам, банкирам, ОВИРу, 7 человек сталкивались с Управлением МВД по борьбе с экономическими преступлениями и откупались большими суммами.
По мнению опрошенных, чем выше должность представителя государства (например, республиканского уровня), тем больше сумма взятки, при этом наказание всё равно будет оформлено, однако не в таком объеме и в таких последствиях, как если бы наступила реальная уголовная ответственность.
«Мелкие чиновники работают по «мелочи» и на массу, исходя из принципа «с миру по нитке - голому на рубашку, - сказал другой респондент. – То есть общая масса проверяемых создает им капитал, хотя это требует больше времени, тогда как крупные «акулы» ориентируются на конкретные персоны и глотают большие размеры – там речь идет на десятки, а то и сотни тысяч долларов, а в некоторых случаях и миллионы».
Косвенно это подтверждает дело старшей дочери президента Гульнары Каримовой, которая обвинялась по ряду «тяжелых» уголовных статей экономического профиля, однако была осуждена на пять лет ограничения свободы, что этими статьями не предусмотрено. Прокуратура через суд просто провела «смягчающее» решение - и это явная форма политической коррупции.
Современные технологии позволяют латентно и по разным схемам перекачивать средства на зарубежные банковские счета, вкладывать их в недвижимость, в золотые слитки, и для этого подстроены некоторые службы в СНБ, прокуратуре, МВД.
Хотелось бы затронуть еще один аспект, о котором не раз писали в интернете. Один из ташкентских религиозных деятелей призвал власти предоставить чиновникам возможность иметь свои земельные наделы для ведения бизнеса: тогда, мол, у них не будет стимула брать взятки и заключать коррупционные сделки. Имам основывал свою мысль на историческом прошлом, когда в эмирате или ханствах имеющие власть персоны получали от правителя вакуфные земли. Ранее такую мысль озвучивал и лидер движения «Бирдамлик» Баходыр Чориев.
Между тем, до советского периода среднеазиатские монархии были коррупционными по самой своей сути, так что даже наличие земли не отбивало охоту у чиновников воровать и брать мзду. Более того, в современных условиях это только подстегнет коррупцию, ибо «слуги народа» немедленно начнут использовать имеющуюся у них власть для продвижения собственных коммерческих интересов, а не станут задумываться о решениях проблем населения и укреплении государственных основ. Подобные идеи - нонсенс, их озвучивают люди, имеющие слабое понимание об истоках коррупции.
Алишер Таксанов
Другие статьи в литературном дневнике:
