Умение ускользать от сложных вопросов – это талант узбекских сотрудников внутренних дел, равный коллегам из Министерства иностранных дел. И милиционеры, и дипломаты найдут сотню серьезных причин, почему это делать нельзя и вообще не следует, и лучше оставить все, как есть или отложить на будущее.
Так, заместитель начальника Главного управления миграции и оформления гражданства МВД Улугбек Ташходжаев 12 января 2018 года заявил на брифинге в Ташкенте, что «для полной отмены системы прописки необходима большая подготовительная работа». С его слов, «проблему прописки устранит сбалансированное социально-экономическое развитие всех регионов страны».
С одной стороны, МВД как бы признает, что прописка – это проблема, но с другой, смещает акценты, мол, она – это следствие несбалансированности экономического пространства Узбекистана. Получается, что милиция не виновата в наличии прописки, это виноваты те, кто управляет экономикой.
Отчасти это так. Ведь прописка – это дьявольское изобретение Сталина, закрепостившего крестьянина на земле после проведения ужасной коллективизации 1930-х годов, когда обнищавшее и разграбленное сельское население устремилось в города с целью физического выживания. Эта мера сохранялась не только в течение последующих десятилетий Советской власти, но и была перенята уже независимым Узбекистаном. Хотя было непонятно, как при успехах «узбекской модели развития» оставалась прежняя система контроля за внутренней миграцией, не соответствующей декларируемым правам человека и его свободам.
Хочу сказать, что в рыночных условиях прописка никак не является стабилизатором внутриэкономического развития, наоборот, она негативно сказывается на формировании предпринимательской среды и рынка трудовых ресурсов. Села и области не могут обеспечить работой местное население и поэтому оно устремляется туда, где существует определенный спрос на рабочую силу, например, крупные города и столица. Зарабатываемые ими финансы затем направляются в регионы, и именно на эти активы могут расчитывать местные власти для развития своих территорий. То же самое происходит и в рамках внешней миграции, когда гастарбайтеры снабжают родину своими доходами: например, доля трудовых мигрантов в создании ВВП Узбекистана достигает 13%. Никто не говорит, что отменить выездную визу следует тогда, когда узбеки станут богатыми и сытыми.
Улугбек Ташходжаев рассуждает не как специалист по трудовой экономике и праву, а как милиционер, то есть через призму криминального восприятия. Для него любой приезжий – это потенциальный преступник. Между тем, если провести статистические расчеты по преступности, совершаемых теми, кто имеет прописку, и теми, кто не имеет, то фактически нет коррелляционной связи между ними, то есть зависимости от наличия штампа о «закрепощении» в паспорте.
Но видна другая тенденция – прописка и регистрация порождают коррупцию. Это большой бизнес, выстроенный милицией, это десятки миллионов долларов теневых доходов для сотрудников МВД. Кто откажется от них? Естественно, найдутся сотни причин, чтобы оттянуть такое время, когда прописка будет отменена.
В международной практике прописка имеется только в авторитарных и тоталитарных государствах, в частности, Северной Корее, Туркменистане, России и других. Прописка – это «пряник», которым награждаются лояльные и преданные граждане, и «кнут», которым наказывают проявивших недовольство. Это основа для дифференциации населения на «белых» и «черных», «хозяев» и «рабов», «баев» и «батраков». Это произвол и унижение, творимый органами, которые почему-то называются «правоохранительными». МВД – это органы именно «внутренние» (считай, мягко говоря, кишечник), а не правоохранительные.
