PS к медийной истории

Константин Жибуртович: литературный дневник

Мы немногое знаем об Андрее Рублёве вне мифологии. Образ художника у интеллектуалов связан с фильмом Андрея Тарковского 1966 года. Но не жалуя Жития и никоим образом не опираясь на них, как мало-мальски исторический документ, можно произнести одно: художник огромного дара и настоящий подвижник искусства. Искусствоведы иногда произносят: земной церкви повезло, что он поставил свой дар на служение ей – именно так, а не наоборот.


Но альтернатива в тот век отсутствовала. Художник означало иконописец или автор фресок для Храма. Полнота живописи как искусства проявляется ближе к концу средневековья, когда и само искусство, и нравы социума эволюционируют от написания икон по библейским мотивам к возможности отображать земное, будь то пейзаж, портрет или натюрморт. Человечество немного взрослеет, осознавая: в каждом полотне, запечатлевшем красоту нерукотворного мира, будь то дары природы или красивая женщина, неизбежно присутствие Творца. Эта проповедь бесконечно сложна, в отличие от прямых библейских сюжетов и требует тяжело стяжаемой чуткости. Если общо – увидеть во внешне второстепенном главное.


Андрей Рублёв не мог дожить до этой эпохи при самом уникальном долголетии. Мог ли он предположить её наступление, нам неизвестно. Увлекала ли она его, как возможность в искусстве, или он полагал буквализм библейских сюжетов единственным путём ко спасению, мы тоже не знаем.


Я полагаю, что нет, не увлекала, случись в XV веке теоретический разговор о будущем живописи. Но мне или кому-то иному совершенно неведомо, как отреагировал бы художник-современник Рублёв на смягчение нравов социума с возможностью расширения художественных средств отображения нерукотворного мира.


Мы не знаем… Я понимаю иное: в истории с вознёй вокруг иконы «Троица» РПЦ логично, если учитывать её идеологический (не пишу – духовный) вектор примерно с 2009 года вернулась к той утверждённой в Чистом переулке схеме спасения, что бесконечно греет огромную часть епископата, священства и прихожан: у нас есть святыня или артефакт (пояс Богородицы, «Троица»), в приходе мудрый батюшка и благочинный, над нами Святейший, и мы под тройной защитой (святыня/артефакт, пастырь, патриарх).


Многообразие мира и твои личные таланты – бесовские искушения. Интеллект препятствует спасению. Всеядность губит душу. Послушание из страха – духовная добродетель. Святыня или купание в крещенской проруби очищают лучше, чем сумма сознательных духовных усилий личности. И так далее.


Один из плодов такого православия – нынешняя драка РПЦ со светскими искусствоведами. И сам Андрей Рублёв в этой истории давно позабыт, уместившись в 10 абзацев Википедии.


По плодам их… Вот именно.



Другие статьи в литературном дневнике: