Набоков и БродскийОдин знакомый литератор достаточно давно убеждал меня в том, что «творческий конфликт» со взаимным пропесочиванием друг друга (ты – лабух!/твоя новая вещь – отстой, так сейчас не пишут; в лучшем случае – ты неактуален) – так вот, весь этот личностный трёп «двигает Искусство». Мол, пособачились, разошлись, и каждый (назло) написал по шедевру. Я отвечал, что «назло» или «я щас тебе докажу» – дурное топливо для творчества. Лучше бы это были итоги внутренних поисков. Или женщина. Или квинтэссенция любимой литературы. А чаще – всё вместе, в неведомых и самому автору пропорциях. И вот вам пример. Набоков и Бродский. Иосиф ищет расположения старшего собрата, и конфликт почти неизбежен. Что привычно для разных волн русской эмиграции: первая волна (где-то до середины 20-х годов ХХ века) считает шестидесятников выскочками, «образованщиной» (если терминологией Солженицына) и любителями западной колбасы без царя-батюшки в голове. Слишком разные поколения. Иосиф Бродский передаёт через Карла и Эллендею Проффер на суд Владимира Набокова свою поэму «Горбунов и Горчаков». Набоков раскритиковал ударения, указал на излишнюю многословность (это он-то, мастер сложносочинённых предложений!), но смягчил удар пониманием «кошмарных обстоятельств» написания поэмы и передал Бродскому в подарок… пару джинсов. Давайте прямо: по сути, это оскорбление. Ты, Ося, графоман, лабух и многословный выскочка, но прими эти джинсы от дедушки, потому что денег у тебя в Америке, наверное, мало и так-то ты человек, говорят, неплохой. Перевода Бродским на английский стихотворения Набокова 1924 года «Откуда прилетел? Каким ты дышишь горем?» Владимир вообще не удостоил вниманием. Как школоту – мол, пусть марает бумагу, любой перевод мне в плюс. Эпилог истории прекрасен, в моих глазах. Из интервью Бродского Соломону Волкову (примерно 1990 год): – Могли бы вы сказать несколько слов о своих личных впечатлениях в восприятии Набокова? – Я – о Набокове?! (После некоторой паузы). – Это замечательный писатель, на мой взгляд. Мне 49 лет, и читать его на сегодняшний день я почти уже не в состоянии. Но когда мне было 30 лет (я далёк от того, чтобы утверждать, что человек в 30 лет глупее, просто он другой человек, чем в 49, и т. д.)… Думаю, что я знаю, в чём было дело с Набоковым, ибо его главное внутреннее стремление было стать (или быть) поэтом. Он оказался первым человеком, который осознал, что поэта из него не получилось. Тем не менее, когда вы читаете его романы (я заметил довольно интересную вещь – все они как бы о двойнике, о втором варианте, о зеркальном отражении, то есть об альтернативе существования), центральный образ всегда двоится. И мне пришло в голову, что, может быть, совершенно подсознательно в Набокове срабатывает принцип рифмы. Вот и всё. Отличный ответный удар, Иосиф – и очень умный. Но к истинам эта пикировка не имеет никакого отношения. Но позволяет осознать достаточно некнижную вещь. Когда произносят, что «они оба великие, оставили след в мировой литературе и обоим нечего делить», это неправда. Великие – да. Есть что делить и сейчас – тоже да (воскресите Тургенева и Достоевского, и оба снова сойдутся в либерально-державном клинче). Каждому – своё. И после физической смерти. Любя обоих, лучше заочно беседовать с каждым поодиночке. Понимая, в том числе, его обстоятельства (это вообще единственный смысл биографий и мемуаров). Всеобщего братства нет. Есть маяки, непохожие друг на друга. Согреваясь у них, не требуйте от классиков невозможного: взаимопонимания и объективного взгляда – не на творчество, а друг на друга. Потому что прав был незлобный и не ревнивый к иным Чехов. «Когда к тебе приходят Горький со свитой оболтусов, это потерянное для литераторства время». © Copyright: Константин Жибуртович, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
