Бандитский Петербург– Два лучших фильма о соли и нерве 90-х остались без каких-либо наград той киноиндустрии. Их обильно поливали те самые кинокритики толстых журналов: ага, а вот отсылочка к «17 мгновений весны», а вот любовный треугольничек из мелодрамы, а вот закадровый голос Кухарешина с попыткой придать повествованию элементы документалистики. – Сейчас я понимаю, что в художественном смысле конкурентов у двух первых частей «Бандитского Петербурга» («Барон» и «Адвокат») не было. При всём изобилии криминального кино со второй половины 90-х по сегодняшний день. Была романтизация – «Бригада» и обе саги о брате, длинная мыльная опера «Улицы разбитых фонарей», глумливые «Жмурки» уровня финалистов КВН и прочие коммерческие антикиллеры. Их-то, как раз, в большинстве и хвалили, вызвав мои воспоминания о цитате Довлатова: «самая ходовая «валюта» – умеренные литературные способности». – Как и режиссёрские. Обе части БП – заслуга не только Владимира Бортко, но и писателя Андрея Константинова, знакомого с темой изнутри и роскошной плеяды актёров советской школы кино, которую я, при всех недостатках СССР, где, подчас, нечего было играть, ставлю выше голливудской и на одном уровне с мировой. – Сейчас такое кино не сделать, даже если бы все мастера кадра (Лев Борисов, Кирилл Лавров, Андрей Толубеев, Алексей Девотченко) были живы. Фильм конца эпохи 90-х о самом её начале – в том Петербурге ещё мало что изменилось, в антураже нет ляпов с вещами и явлениями из более поздней эпохи, а в повествовании Константинова/Бортко нет ни единого второстепенного эпизода. Как и «Крёстный отец» в Америке, «Спрут» в Италии, БП задал планку, предсказуемо не взятую последующими картинами – так, нашумевшую сагу про пацанов на фоне книг Константинова и фильмов Бортко я воспринял как художественную самодеятельность. – Потому что не страшно. Не достоверно до дрожи. Сцены из БП – разборка Адвоката, Доктора и Танцора в квартире Кати Званцевой, стрелка с чеченцами, суд над Мишаней (Стреляным) и десяток других эпизодов выглядят жутко, а зритель будто бы сам присутствует при этом, боясь себя обнаружить. Высшая похвала БП – воспоминания Льва Борисова, как его узнавали братки, спрашивая «нет ли проблем, Палыч, мы вмиг всё порешим!», а обыватели шипели ему в спину «нелюдь». – Но реальность о 90-х, да ещё с умными психологизмами, оказалась мало кому интересна. Запрос был на две вещи: романтизацию и демонизацию. Я же принадлежу к тому ордену консерваторов, который искренне убеждён, что кино и книги должны быть правдивыми, а значит – реалистичными. – Примерно в 2002-м, случайно наткнувшись на одну из серий БП, я мигом заказал полный комплект лицензионных видеокассет, чтобы спокойно посмотреть (а позже и пересмотреть) в домашней тиши. Сказав об этом знакомому священнику, своему ровеснику, я внезапно услышал: «я посмотрел первые две части дважды, и за Серёжу Челищева, Олега Званцева и Катю Гончарову мне хотелось помолиться, словно всё происходит сейчас, когда я включил кассету». – Мы поняли друг друга. «Бандитский Петербург» закрыл тему о 90-х, и сейчас, в связи с тем, что она вновь стала актуальной, у меня всего один вопрос: возможно ли доверять оценкам людей, отрицавших этот фильм (с неизбежно печальным финалом) в пользу романтизации эпохи передела и беспредела. – Выжившие – без должного ума – всегда поведают о самых страшных временах в духе «не всё так однозначно». Разумеется, в безопасной ретроспективе. Вместо честного признания: повторись та эпоха вновь, я бы не уцелел. Как и многие, более достойные, чем я или ты.
© Copyright: Константин Жибуртович, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
