Вечность, финал

Константин Жибуртович: литературный дневник

«Тебя убивает не то, из-за чего твоё сердце перестаёт биться, а то, из-за чего ты не живешь полной жизнью».


– Генри Морган



Я всегда аплодирую финалам, где неизбежная связь показана без поцелуев, ухаживаний с прекрасной чушью и прямых признаний. Подобное к подобному. Романтика – вторична. Ускоритель притяжения, вишенка на тортик. Не более того. Союз Генри и Джоанны неизбежен. Она поверит его истории. Теперь – да.


Или вот крутейший message: Адам и Генри – бессмертны, но Адам старше на 1.800 лет. Но так и останется навсегда язычником, и пара тысячелетий ничего не изменят. Язычество – это идея о том, что тебя можно убить первым орудием смерти (клинок Цезаря для Адама и пистолет наполеоновской эпохи для Генри). То есть, вернуть первичную боль через артефакты. Спойлер: это не работает.


Если ты язычник, возраст вторичен. Так им и останешься. Исключая те случаи, когда у Творца свои планы на твой счёт.


Если ты врач по призванию, то не станешь убийцей даже во благо. Возраст – вторичен. И у Творца нет планов. Потому что ты – сотворец.


Можно долго продолжать аналогии. Если ты не принимаешь «авангардистскую поэзию» и вообще «современное искусство», ты его не примешь. Никогда.


В том случае, если твой микрокосм уже достаточно богат и не нуждается в новизне ради новизны. Не стерпится. Не слюбится.


Эти законы относятся не только к Адаму из Библии, Адаму из фильма и Генри Моргану. К нам, ограниченным, в лучшем случае, ста годами трёхмерного бытия.


А клинок Цезаря и пистолет Наполеона – лишь проекции. Ситуация, которая раздавила вас в прекрасные 17 лет, сегодня не убьёт. Жизнь безумно красива, когда начинаешь её замечать. А не брать от неё всё, как учат коучи-шарлатаны.


Генри вводит Адаму препарат, парализующий двигательную активность, но оставляющий нетронутой способность мыслить и замечать. Он – врач, а не убийца.


Привет, Адам. У нас теперь будет много времени поговорить. Я буду приходить к тебе. Как Господь идёт к язычникам, решившим, что ни от десяти, ни от тысячи лет бытия смыслов нет. Только боль и страдания.


Титры. Это было великолепно. 22 серии. 15 часов. Спасибо создателям.



Другие статьи в литературном дневнике: