Не читайте советских газет«Искусство для меня сейчас – плюнуть и растереть. Уезжая из России, я выбросила всю библиотеку». Я именно за это не воспринимаю процентов 80 т.н. «творческой интеллигенции». Потому что для них то, что они именуют «искусством», умещается в технократичную расшифровку: паблисити, контент, возможность обращаться к массам и напрямую влиять на политические события. То, что я обобщённо-иронично именую «стадионной поэзией», хотя речь далеко не только о поэзии. Нет влияния – нет ценности. Отвечаешь: вам неведом индивидуальный диалог автора с читателем и недоступны его плоды. – Да, да, да, но вот случилось то и сё, а Моцарт, Шекспир, Леонардо или Пушкин не спасли. Фильм «Жизнь других» поэтапно показывает: как это много, если стихи Брехта или музыка Бетховена спасают хотя бы одного человека. Потому что искусство обращается к личности, а не социуму, коллективу, толпе. Обращение к личности намного древнее, чем обращение к ученикам или нации. Бог сначала разговаривал с Адамом (личность), позже с Адамом и Евой (семья – и без родственников и детей!); много позже – с избранными, через Моисея и Христа. И Экклезиаста на площадях не читали. Это похоже на узаконенное искажение восприятия: искусство должен воспринять и полюбить коллектив, несознательных образуем и подтянем, каждый второй обязан прочесть… Сделано в СССР. И не смотрите на то, что все эти «элиты» любят Запад. После пожара в Соборе Парижской Богоматери на время подорожал Виктор Гюго. Вот это – отклик и сила искусства, в их понимании. Правда, продолжение не случилось. После пожара парижане вернулись к своим делам, и в центре их жизни были не Гюго, Пруст, Камю или Дюма. Это огорчительно, да. Можно выбросить в топку. Неактуальны. Проиграют даже твиттерам Трампа и Маска. Как не сойти с ума, наблюдая за такими «искусствоведами» – отдельная история. Я желаю, чтобы у вас это получилось.
© Copyright: Константин Жибуртович, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
