42. Осип Мандельштам о символизме

Евгений Говсиевич: литературный дневник

42. ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ О СИМВОЛИЗМЕ – Раздел 6.6 из книги по Серебряному веку http://proza.ru/2013/08/28/2084



Подвести итоги символическому периоду легче, чем футуристическому, потому что последний не получил резкого завершения и не оборвался с той же определенностью, как символизм, погашенный враждебными влияниями. Он почти незаметно отказался от крайностей «бури и натиска» и продолжает сам разрабатывать в духе общей истории языка и поэзии то, что в нем оказалось объективно-ценного.


Подвести итоги символизму сравнительно легко. От разбухшего, пораженного водянкой больших тем раннего символизма почти ничего не осталось.


Грандиозные космические гимны БАЛЬМОНТА оказались детски слабыми и беспомощными по фактуре стиха.


Прославленный урбанизм БРЮСОВА, вступившего в поэзию как певец мирового города, исторически потускнел, так как звуковой и образный материал Брюсова оказался далеко не соприродным его любимой теме.


Трансцендентальная поэзия Андрея БЕЛОГО оказалась не в силах предохранить метафизическую мысль от старомодности и обветшалости.


Несколько лучше обстоит дело со сложным византийско-эллинским миром Вячеслава ИВАНОВА. Будучи по существу таким же пионером, колонизатором, как и все прочие символисты, он относился к Византии и Элладе не как к чужой стране, предназначенной для завоевания, а справедливо видел в них культурные истоки русской поэзии.


Но, благодаря отсутствию чувства меры, свойственному всем символистам, невероятно перегрузил свою поэзию византийско-эллинскими образами и мифами, чем значительно ее обесценил.


О СОЛОГУБЕ и АННЕНСКОМ хотелось бы говорить особо, так как они никогда не участвовали в «буре и натиске» символизма.


Поэтическая судьба БЛОКА теснейшим образом связана с девятнадцатым веком русской поэзии, поэтому о ней также следует говорить особо.


Здесь же необходимо упомянуть о деятельности младших символистов, или акмеистов, не пожелавших повторять ошибки разбухшего водянкой больших тем раннего символизма.


Гораздо более трезво оценивая свои силы, они отказались от мании грандиозного раннего символизма, заменив ее кто монументальностью приема, кто ясностью изложения, далеко не с одинаковым успехом.


Ни одно поэтическое наследие так не обветшало и не устарело за самый короткий срок, как символическое. Русский символизм правильнее назвать даже лжесимволизмом, чтобы оттенить его злоупотреблениия большими темами и отвлеченными понятиями, плохо запечатленными в слове.


Все лжесимволическое, то есть огромная часть написанного символистами, сохраняет лишь условный историко-литературный интерес. Объективно-ценное скрывается под кучей бутафорского, «лжесимволического хлама».


12.04.2021 г.



Другие статьи в литературном дневнике: