На Фэйсбуке один из друзей выложил фотографии своего посещения узбекского посольства в России, и сразу воспоминания хлынули из памяти, о тех событиях, что были больше 20 лет назад.
Работать в Московском дипломатическом представительстве было значительно интереснее, чем в центральном аппарате МИДа в Ташкенте - разный уровень восприятия и ритма, поставленных задач. Если в посольстве ты сам получаешь информацию из страны, встречаясь с экспертами, специалистами, чиновниками, обладая кипой информационного материала из газет, журналов, сборников, отчетов и т.д., то в МИДе мы анализировали из жидкой информационной базы, что выкапывали в библиотеке. Тогда Интернета не было, хотя появилась кое-какая новостная электронная сеть. И работа была более монотонной, нудной, требовались усидчивость и терпение, просматривая обшивки газет и журналов, читая посольские отчеты.
В МИДе все подчинялось ритму функционирования начальства. Мы приходили к 8.00 ч, тогда как шефы полусонные появлялись позже - у них начинались там планерки, заседания, коллегии и т.д., а мы ждали указания, что нам делать. Указания поступали после обеда, а чаще всего под конец рабочего дня. И мы начинали лихорадочно что-то писать, анализировать, готовить справки или выступления. Естественно, все заканчивалось к 23.00, а то и позже. Но если боссы уезжали на служебных авто, то мы топали пешком до дома. Я не мог понять, почему вдруг где-то в Кабинете Министров или Аппарате президента так поздно "просыпались" и начинали нас заваливать всякими требованиями, хотя всем уже пора было уходить с работы. Нас держали за ломовую лошадь, как ишаков эксплуатировали, и всем было плевать на наши семейные и бытовые проблемы. И сто начальников на одного работающего. Зато сколько гонору от них!!!
В посольстве было все иначе - там свободнее и немного раскованее, начальства немного. А начинается работа с того, что просматриваешь список событий в Москве, и непосредственный шеф говорит, что требуется нам. Например, встреча, пресс-конференция, брифинг, заседание, куда приглашают прессу и дипломатов, всяких экспертов. Это в правительство, в министерство, в мэрию, в посольство, в международные организации, на фабрики, в банки и т.д. Вообще жизнь в России отличалась от узбекской - она кипела, бурлила, тысяча мнений и позиций, открытость всего, никакой цензуры, и мне она нравилась. С утра едешь на мероприятие, потом приезжаешь в посольство и готовишь отчет, которое потом попадает на стол послу или уходит дальше - в Ташкент. Стараешься выложиться на все сто. Тут я плавал как в своей воде. Просто было холодно зимой, но это уж не страшно.
Единственный минус - это настырное преследование моего шефа - советника по экономике Мамаджанова Бахрома. Он вообще-то по диплому химик-технолог, пришел на дипслужбу с МВЭС, и я не мог понять, как он в экономический отдел попал. Я-то учил 4 года экономику, защитил диссертацию, а советник специализировался в нефтехимии, многих вещей не понимал. Беседовать с ним для меня было мукой. Он все время чего-то требовал, выражал недовольство, хотел пояснения. Звонил по несколько раз ко мне и просил зайти в его кабинет. И там начиналась бессмысленная и скучная беседа, которая на 2/3 состояла из того, что я не так выгляжу, не того цвета рубашка, что обо мне кто-то сказал, что я не так сделал и к чему это может привести. Какая-то параноидальная атмосфера, хотя в некоторой степени он был прав - среди нас было немало стукачей. А 1/3 часть времени - это непосредственная сфера работы. Объяснять неэкономисту стастические методы анализа, методы прогнозирования, методы управления, регулирования цен, тарифов, движения рабочей силы и капитала и многое другое было не просто сложно, но и не интересно. В конце концов я приехал сюда не учителем. Кроме меня в отделе был третий секретарь Бахадир Хусанов, стукачек из СНБ, тупая личность, но учившаяся в Москве на экономическом факультете. Писать он не умел, и часто Мамаджанов давал мне его писульки для переделывания. Это меня злило, но отказать был не вправе.
Вообще посольство в Москве считалось самым крупным из всех миссий Узбекистана. Только дипломатов и околодипломатических работников - всего человек 15, а были еще десятки технических сотрудников, включая инженеров, техников, охрану (погранцы), секретарей, бухгалтерию, шоферов. К нам относилась и гостиница, а там тоже немало людей.
Главным считался посол - Шахалилов Шамансур, доктор исторических наук, который единолично со своей семьей жил в здании посольства (остальные обживались в обшарпанном, сером и коммунальном по форме общежитии). Были также советники: по внутренней политике Терехов Виктор, по экономике - Мамаджанов Бахром, по культуре - Урдашев Бахтияр, советник по безопасности - Бердыев Анвар (сотрудник СНБ), консул с правами советника (он же сотрудник СНБ) - Кутбитдинов Юрий, управляющий делами со статусом советника - Халмухамедов Мэлис Шакирович. Были еще руководители пресс-службы - Саодат (сотрудница СНБ) и первый секретарь Ровшан, протокольная служба - там два шустрых паренька, имена их не помню. И в каждом отделе по 2-3 дипломата и технический сотрудник - ведущий специалист (аккредитованные в МИДе России).
У Терехова работать было сплошное удовольствие - он человек мягкий, понятливый. Он давал задание и не терзал никого из подчиненных. Он учил, как писать и анализировать. У него под руководством было два дипломата - Ирисметов Бахтияр и Гулямов Алишер, ведущий специалист Ташмухамедова Наира...
У Урдашева была второй секретарь Надира (переводчик английского языка), которая имела московскую прописку и осталась там жить, и ведущий специалист - сварливая баба, скандалистска... фамилию тоже уже не помню. Но я слышал, как она орала на Нодиру, опешевшей от такого хамства и наглости. Меня тогда поразило, что работники позволяют себе такие эмоции. Меня бы в Ташкенте за это пинком бы в зад со службы (хотя позже так и сделали).
Короче, мы всегда были в работе, в движении.
Раньше был военный советник, работавший от Ташкента в Координационном штабе сил СНГ, а потом он перешел на военную службу в РФ. Вообще, многие мои коллеги старались остаться в Москве после окончания загранкомандировки, возвращаться на историческую родину - в Узбекистан, никто не хотел. Кроме военного советника, как мне сказали, остался в России еще один узбекский дипломат, тоже советник, который защитил докторскую диссертацию (чем разозлил посла) и не поехал домой. Его уволили, но он прекрасно прижился в России. Позже остался в Москве и сам Мамаджанов (родом он из Ферганы), его дети закончили МГИМО, он купил квартиру и пустил корни.
Вернулся позже из Ташкента в Москву и мой адаш - Алишер Гулямов, говорят, он устроился таксистом. То есть легко сменил профессию. Работал кем-то в научной сфере России и мой коллега Бекзод Расулов, первый секретарь Посольства и завотдел в МИДе, он чувствовал себя там лучше, хотя позже все же возвратился и устроился в УМЭД.
Я это говорю к тому, что от нас требовали патриотизма, а при этом сами начальники искали возможность закинуть якоря в стране пребывания. Странный патриотизм проявила супруга Мэлиса Шакировича Ирина, которая жила этажом ниже. Однажды она поднялась в детскую комнату нашего общежития и стала истошно орать, что дети уничтожают мебель, что приехали тут кишлачные, нарожали обезъян... такой национализм и такое хамство! - и это на территории дипмиссии! Я тогда забрал свою дочь, ничего не сказав истеричке (к чему спорить с дурой?). Третий секретарь Мертимир, услышав вопли, забрал своих детей также молча. Тогда Ирина стала ругать последнего малыша - сына второго секретаря Расулова. Трехлетнего мальчика трясло от страха. Я не выдержал, вернулся в детскую, взял его за руку и отвел его маме. Мадам просто игнорировал.
Позже Ирина жаловалась всем, что я оскорблял ее, угрожал и прочее. Похоже, у нее была шизофрения, но шизофреник имела, как супруга советника, дипломатический паспорт и иммунитет. Теперь сами судите, кто попадал в дипломатию. И мне пришлось писать объяснение на имя посла, что мне трудно комментировать бред жены Халмухамедова. Но зато это была минута наслаждения для Мамаджанова, поскольку он любил делать замечания и отдергивать подчиненных.
Мы часто встречали и сопровождали узбекские делегации, организовывали встречи, вели переписку по требованию узбекских ведомств. Короче, это была бурная и интересная работа.
В свободное время мы занимались своими делами. Я часто с женой прогуливался по Москве, бывали в парках, в цирке, театре и т.д. Я любил ходить в книжный магазин и покупал книги. Иногда с коллегами встречались в сауне (здание нашей гостиницы), и там начиналась пирушка. Было весело. Правда, потом я узнал, что Хусанов делал доклад о нашей вечеринке в соответствующие контролирующие структуры.... короче, доносил. Увы, это тоже обыденность узбекской дипслужбы.
А вообще стучал не только он. Стучала и Саодат, которая не столько контактировала с российской прессой, сколько выискивала тех, кто пишет про Узбекистан всякие "гадости". Она подкупала редакторов, журналистов, и те давали фамилию автора, проживавшего в Ташкенте. Судьба этого человека, сами понимаете, была потом незавидной.
Но это не относилось к моей работе. У меня функции были совсем другие.
Поэтому увидев помещение посольства на фотографиях, выложенных в сети, я снова окунулся в те дни. Хочу добавить, что за тот шикарный ремонт в фойе здания мы выложили 1 млн. долларов. По-моему, этот ремонт не стоил таких денег. Может, кто-то хорошо нагрел руки.
