Под солнцем злющим, горячим
Под солнцем злющим, горячим,
Караван по пустыне идет.
От яркого света незрячим,
Бедуин о чем-то поет.
Бредем, мол, вторую неделю,
Никого не встречая в пути.
По карте дорогу нацелю,
Мне памятник нужно найти.
Тот памятник прошлой эпохи,
Страны, которой уж нет.
Остались в истории крохи,
Прошло с той поры много лет.
И вот, наконец, появился,
Тот медный большой истукан.
Написано, где он родился,
Но жизнь - сплошной там туман.
Он был повелитель Востока,
Народ и гнобил, и гноил.
И правил он пять свои срока,
С бюджета лишь бабки доил.
И в память тиране об этом,
Воздвигли скульптуру в саду.
Он не был ученым, поэтом,
Приносил всегда лишь беду.
Но сад тот давно иссыхался,
Пришли в запустенье дома.
В пустыню истукан так вписался,
Открылась что здесь аж тюрьма.
И с именем этого гнома,
Тут солнце в пустыне встает.
История многим знакома,
И время в забвенье идет.
И вот бедуин поклонился:
"О слава, кровавый тиран!
Во сне ты однажды явился,
И книги твои - вот обман!"
Окинул пустыню он взглядом,
Как Сфинкс тут Каримов стоит.
Святого нет символа рядом,
Лишь солнце на меди горит.
"Ты вел мой народ к процветанью,
Завел нас в пустыню, шакал!
Тебя оглушили все бранью,
Твой вижу зверинный оскал!
Останешься здесь ты навеки,
А я удалюся вперед.
Не будут оазисы, реки,
И птицы тут сменят полет".
Сказав, караванщик собрался,
Верблюды поднялись, пошли.
И в меди Каримов остался,
И скрылся он вскоре вдали...
Другие статьи в литературном дневнике:
