Спасительная буржуазная прививкаДенис Драгунский, «НАРОД ПРОТИВ БРЕЖНЕВА» «Однажды, а именно в 1973 году, летом, в г. Киеве, тов. Брежнев вручал Украинской ССР орден Дружбы Народов. В своей речи он, в частности, сказал: "Мы привыкли к тому, что у нас в СССР многое бесплатно: квартиры, образование, лечение. Но, товарищи! На самом деле это не бесплатно. Все это оплачено трудом советских людей". Я слышал эту речь по радио. С тех пор я пытался осторожно внедрить в умы моих собеседников эту нехитрую и верную мысль: ничего у нас не бесплатно. За всё мы и наши родители заплатили своим трудом. Вот, говорил я, даже Брежнев об этом сказал с высокой трибуны. Но мне отвечали рабочие люди и трудовая интеллигенция: Минуло почти полсотни лет. Но до сих пор есть милые люди, убежденные, что в СССР все было ну на самом деле совсем бесплатно».
А всякий дефицит мне привозил дядя Юра из Москвы, да и я сам провёл там почти год на каникулах, если подсчитать период с 1981 по 1989 годы. У меня всегда было личное пространство – для уроков, книг или пластинок. Как минимум, скромная, но своя комнатушка, где я мог вывесить фотки своих кумиров. Висели там и Бардо с Лоллобриджидой. Это не возбранялось, лет с 15-ти. Нет, я не был номенклатурным ребёнком. Просто судьба моей семьи сложилась так, что государство делилось с ней частью предусмотренных благ за честную и многолетнюю службу. Вне блата и казнокрадства. По спискам и очередям, в порядке, предусмотренном законами СССР. А у соседей на старой ещё квартире начала 80-х телефона не было. При том, что это весьма обеспеченная по советским меркам семья, с блатом и связями. И при советских, но деньгах. Беда лишь в том, что тупо заплатить (да хоть переплатить!) за телефон ради установки вне списков было никак нельзя. И они ходили звонить к нам. С высокомерной досадой: надо же, у этих бедняков (в сравнении с нашими импортными гарнитурами и чехословацкими хрусталями) есть проводной телефон. Но сказки о бесплатном жилье «для всех советских граждан» меня веселят по сей день. Допустим, вы 25-летний инженер или железнодорожник. Да-да, вы на хорошем счету, не замечены в прослушивании западных голосов и не распространяли Бродского или Солженицына самиздатом. Возможно, через год вас примут в партию. Очередь движется. Всё будет хорошо. В 25 лет инженер Иванов встречается с девушкой в общаге, или берёт ключи у блатного друга, который завис на даче пару дней («для тебя, старик, ничего не жалко!»). Ладно, на данном этапе вопрос решён. Потом девушка становится его женой (так иногда ведь бывает, да?) и ей хочется личного пространства, независимо от наличия или отсутствия детей. Без дяди Толи на кухне и даже, представьте, без ежедневного присутствия ста родственников с обоих сторон. Влюблённый инженер Иванов (или железнодорожник Петров) берёт её за руку и обещает при звёздах: когда мне исполнится 45, подойдёт очередь на двушку (двушечку))). Если родишь детей, могут дать трёшку. Если вступлю в партию и проявлю себя на общественной работе, квартиру могут дать и к сорока. (Звучит романтичная баллада, парочка целуется, и она шепчет «вступи в партию»). Кстати, я не очень-то высокого мнения о своём духе. Да и проявляется он как-то избирательно, чаще всего в творчестве. Так вот, чем ближе к 50-ти, тем чаще я думаю, что здоровая, адекватная и главное неунизительная ситуация с жилплощадью, начиная с рождения, спасла меня от воспевания советской лужи с её общаком, «дружным коллективом» и прочей романтики «пачки сигарет». Нечто вроде спасительной буржуазной прививки. О чём я пишу, ничуть не возражая против мещанско-буржуазных ярлыков в свой адрес.
© Copyright: Константин Жибуртович, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
