Воспоминания из земного ЭдемаСреда, 10 июня 2009 года. Надо ехать с утра за отпускными, потом заскочить домой отдать деньги (забудьте про Сбербанк-онлайн, его пока не существует), перекусить-принять душ, и снова на вечерний эфир, последний перед отпуском. Сегодня в 22-00 Рок-Архив, и потом сразу домой на служебном транспорте. Вещи собраны, программы за время моего двухнедельного отсутствия записаны. Как и сегодняшняя о Джоне Фогерти несмотря на то, что я могу сделать её в прямом эфире. Потому что заранее понимаю: все мысли будут только об отпуске. Рок-н-ролл, прости. Почти полночь, все уже спят. 8-летняя дочь оставила мне на столе смешную записку с рисунком. Мы вместе считали дни до отъезда, составляя списки необходимого. Это согревало покруче мартовского таяния снега и первых почек на деревьях в апреле. Мой день ещё не закончен, хотя из режимных соображений надо бы выпить чаю и сразу спать. Я смотрю по телеку на кухне, как шикарная сборная Хиддинка на пике могущества громит 3:0 в Хельсинки финнов. Без шансов для добротной, но без искры божией команды Суоми. Нет, парни, футбол для вас – нонсенс. Это не хоккей. Жара не сильно спадает даже после полуночи, поэтому завтра решено ехать вечером с посадкой у Волги в 17:30. А с утра закупить самые свежие продукты из скоропортящихся. Остановись, мгновение… Да нет, завтра ещё лучший день, и я точно знаю об этом. А послезавтра мы пойдём в Жигули и к святому источнику. Пиво Kozel вечерком за Волгой идёт по восприятию как лимонад, любой шашлык – деликатес, каждая реплика в разговоре – важна, каждая минута – уникальна. Надо бы послушать завтра, что я там поназаписал для футбольной программы в эфир, нормально ли смонтировал интервью. Нет, не хочу. Остановись, мгновение… Теперь-то уж точно. Здесь, посередине неотмирного для меня июня, в полдень наступившего понедельника. Жена планово поехала на дачу за клубникой и в город по мелким делам, чтобы вернуться к вечеру. Дочь задремала. Я сижу на веранде домика у Волги в спасительной прохладе и зачем-то по диагонали читаю газету о победе над финнами. Я никуда не хочу, даже в любимую Самару. У меня нет желания вернуться на радио, хотя это моё призвание. И ноль потребностей чем-то с кем-то искренне поделиться. Творчество – это почти всегда плач об утраченном рае. Посреди этой благодати где-то в глубине кустов звучит еле слышный голос вечных неофитов, что упоение настоящим – смерть в духовной жизни. И я беззвучно отвечаю им, задолго до первого заочного знакомства со Шмеманом: вы дурачки. Смерть – хроническая неспособность ценить твоё Сегодня, изнуряя себя и близких личными несовершенствами с глобализмом «сейчас не до этого». «До этого» не будет никогда, в самую вегетарианскую эпоху. Но память о тех днях и минутах, когда ты был по-земному счастлив, спасает. Потому что изнурённых аскетов «во имя», тянущих свою ношу, в конце пути трудно утешить даже Творцу. Мгновение не остановится. Грядут смутные и в ещё большей степени – бестолковые времена. Мы выживем. Мы сюда вернёмся, и не раз. Как и в 2022-м. Взрослая дочь тоже заедет в гости («что вам привезти?»). С одной лишь осознанной духовной истиной: в самые тяжёлые времена цепляйтесь за признаки былой адекватной жизни, как и память о ней. Потому что время существует только в трёхмерном земном пространстве.
(После паузы). – Пойми, что не все люди такие. И не суди их за это. – Я не сужу. Просто, пойми и ты: мне сложно всерьёз относиться к тем, кто произносит нечто вроде «это было давно, в позапрошлом году, ты бы ещё какой-нибудь 2007-й вспомнил». – У тебя нет времени. Так очень трудно жить. – Напротив. Легко. И именно, что жить, а не выживать, таща ношу псевдосмирения. Очень легко, поверь… © Copyright: Константин Жибуртович, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
