О достаточном даре и литературной вознеКонтекст: Издательство «Альпина. Проза» объявило, что собирается уничтожить весь бумажный тираж романа Александра Иличевского «7 октября» (или «7/10»), в котором был обнаружен плагиат. Изменения в электронную версию также будут внесены немедленно. Этим издательство поставило точку в скандальной истории, разгоревшейся в течение последних двух недель. Но остается открытым вопрос: почему известный писатель (лауреат «Русского Букера» и дважды лауреат «Большой книги». — Прим. ред.) решился на плагиат? Дело не только в самом авторе, но и в сложившемся способе производства культурного контента на русском языке. В августе прошлого года израильская журналистка Алла Гаврилова узнала, что в новом романе Иличевского о трагедии седьмого октября 2023 года содержится примерно три страницы текста, без изменений заимствованного из ее репортажа, написанного в Газе. Последовали извинения автора и заверения, что он уберет текст из романа или поставит ссылку. В начале января 2025 года Алла Гаврилова открыла книгу и увидела, что ничего этого автор не сделал. Лишь добавил в конец книги благодарность Алле Гавриловой: «Без ее репортажей книга была бы неполной», но не указал, как именно и где именно он использовал эти репортажи. Всё прочее осталось как есть: отрывок из репортажа не убрали, и он по-прежнему не был никак отмечен, сливаясь с остальным текстом романа. Алла Гаврилова написала пост, в котором рассказала о ситуации и поделилась со своими читателями чувствами по этому поводу. После этого читатели обнаружили, что в романе содержатся столь же непосредственные заимствования из текстов покойного писателя Владимира Мурзина. Они остались бы незамеченными, если бы не история с репортажами Гавриловой.
Наконец, 16 января «Альпина. Проза» своим решением поставила в споре точку. Плагиат будет убран из электронных версий, а бумажные пойдут под нож. При четкости и внятности юридического кейса остается, однако, нераскрытым самое интересное. В начале сентября, еще при первом обмене репликами, Алла Гаврилова задала Иличевскому вопрос: зачем? Иличевский на её вопрос не ответил. Зададимся им сейчас: по какой причине и с какими целями известный писатель, лауреат премий, автор множества изданных книг, решился выпустить книгу, в которой на 167 страниц 14,5 — плагиата? Очень точный ответ даёт писатель Ксения Букша. В её комментарии я бы выделил несколько аспектов. Вы должны быть «актуальны». Бесценны романы, появившиеся спустя полгода-год после знакового события, которое точно войдёт в учебники Истории – например, военный конфликт Израиля с Палестиной, как в нашем случае. Это шанс на тиражи, софиты и автограф-сессию. Те самые 15 минут славы. Второй аспект – соль т.н. «современной литературы». Как отмечает Ксения, «Кто пишет, по какому поводу, где издаётся, — знаком чего является культурный продукт, — и раньше было важнее, чем его содержание, а теперь и подавно». И приговор, с которым я согласен полностью: сегодняшняя книга является «признаком жизнедеятельности того или иного писателя — и только в самую последнюю очередь, собственно, литературным произведением, художественной прозой, подлежащей чтению и анализу». Столь технологичное отношение к творчеству оставляет автору любого дара минимум шансов проявить свой голос в литераторстве, едва он следует правилам игры издательского пула. Отчасти повезло тем, кто состоялся в ХХ веке не позже начала 90-х. Дело не только в том, что те эпохи не отличались столь рыночно-утилитарным отношением к литературе. Люди, служившие ей в совершенно разных качествах (критик, писатель, издатель или даже корректор) отличались более высоким уровнем профессионализма. По прошествии десятилетий, если убрать идеологию и политические контексты, у тех авторов совершенно разных ценностей возможно научиться многому ради личностного синтеза. Сегодня, процентах в 90 случаев, мы видим одно и то же с предсказуемым финалом: литератор среднего дара ищет актуальные темы, просчитывая тренд и реакцию читателей, а в случае первого успеха становится рабом издательства (один роман в год!) за неплохой, но не меняющий качество жизни гонорар. Сделка невыгодная во всех смыслах: ты пишешь не о том, что насущно тебе, но при этом (если опустить тщеславные бирюльки с презентациями и автограф-сессиями) продаёшь дар за копейки ради поддержания биологического существования. В этой системе ценностей слова Бродского о том, что процесс – наивысшая награда или о том, что литератор не должен ни бояться, ни комплексовать из-за отсутствия публикаций и книг выглядят утопией ленинградского идеалиста 60-х. Или, как пишет Ксения, «в таких условиях особенно хорошо и воочию видно: справедливость не восторжествует. Если ты не известный и не узнаваемый сейчас — тебя всё равно что нет. Никакое качество контента не спасет тебя от полной безвестности. Никто не откроет тебя «потом». Никакого «потом» нет. На фоне информационного шума и бушующих насущных эмоций тебя не заметят сейчас и забудут навеки. Всё это окончательно уничтожает всякое понятие о добрых нравах в культуре. В наши дни и в наших обстоятельствах, если жертвуешь чем-то сиюминутным во имя своих ценностей, нужно быть готовым к тому, что воздаяние получишь только на том свете». Страшновато, дорогие мои френды-литераторы? Но я всегда говорил вам, при этом любя ваш дар и несхожие голоса: путь Чехова благодатней пути Толстого. Врач, пишущий по причине невозможности умолчать, но не делающий литераторство смыслом своего существования и не уповая на него, как источник дохода – лучшая защита от вкусовщины литературного истеблишмента, чем даже успешный после сорока лет граф-писатель в собственном имении. (Лев Николаевич, как чуткая душа, не мог не ощущать на склоне лет тупиковости образа «успешного русского писателя»). Наш век ставит перед автором всего один глобальный вопрос, ответ на который определяет всё. Пишем ли мы «для ангелов», как сформулировал это Бродский ещё в нищие годы или для обустройства любой ценой в сегодняшнем литературном процессе ради атрибутов успешности. Ответ определяет всё. Он звучит в начале, как Слово. Даже если сам автор не признаётся в этом себе. Это дар свыше – способность облечь в слова материи и чувства, не мучаясь с личной «безъязыкостью». Мне он видится достаточным для счастья, безотносительно внешней успешности. © Copyright: Константин Жибуртович, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
