Всякое ли наследие известного писателя стоит публиковать? Об этом , я задумалась, имея в виду две совершенно разные книги:"Илья Ильф.Записные книжки.Первое полное издание" и - "Гэм" Ремарка.
Записные книжки - это не литературный дневник с развернутой темой. В них записи делаются пл ходу, в надежде к ним когда-нибудь вернуться, чего, как правило, не происходит.
Чаще всего они забываются, и одни и те же выражения у Ильфа встречаются в разные годы, и, чувствуется, что он их воспринимает как новые.
А вообще-то Ильф был мрачным человеком, и был сам собой недоволен и даже сам себе противен. Сказывалась болезнь. Но не только, но и всё более гнетущая атмосфера, которая царила в стране и литературе.
Скорее всего, если бы Ильф не умер в 1937 году, его бы репрессировали.
Кстати, его записи 1934-1937 годов самые интересные и часто ближе по жанру к литературному дневнику. "Он обещал на съезде, что родит сына. Где же этот сын? Он обещал роман и сына. Роман появился, плохой роман. А где же сын? Или вместо сына произошел аборт?".
По словам составительницы книги, дочери писателя Александры, речь идет о писателе А.Авдеенко, который обещал, что если его любимая женщина родит сына, первым словом, которому он его выучит, будет "Сталин".
Если бы вся книга была собрана из таких вот записей, а не подобрала все, не всегда понятные даже составительнице, "крохи" из не опубликованного наследия, перед нами была бы читабельная, спресованная история эпохи.
Что касается "Гэм" Ремарка, то ее вообще ни к какой эпохе не отнесешь, хотя дан год написания - 1924. Я несколько раз начинала читать ее и бросала, потом начала с...80-й страницы, домучила до конца, вернулась к началу и кое-как одолела.
Всё скучно, нудно и...пошло. Для литературоведа, может быть, и представляет интересе, но не для массового читателя.
Зачем же издавать в надежде именно на него? Вероятно, издатели рассчитывают на магию имени писателя. Увидят знакомое, и купят книгу, а уж потом будут разбираться и...плеваться(как в случае с "Гэм").
Что ж, они, скорее всего, в своем расчете не ошиблись.
