Из мыслей к Чеховским Чтениям-2020Большинство споров по оси Толстой – Достоевский – Тургенев связаны не только с литераторством, но и с их политическими взглядами. «Главный писатель», если вынести за скобки Пушкина, это тот, чьи предпочтения наиболее созвучны мне. На этой почве можно возвести всё: доктрину «русского мира», западничество, антицерковный манифест. Чехов изначально негож ни для одной из ролей. Я как-то писал, и повторюсь: назови его «главным писателем» России второй половины XIX века, мне стало бы жутковато. Потому что это означало бы две вещи: мы абсолютно ничего у него не почерпнули, и литература бессильна даже на крупных исторических отрезках. К счастью, это не так. Просто, совпадение ума и таланта при здоровой иронии к себе самому – слишком сложная модель для «народного» признания на Руси. ****** Четыре отрицания о Чехове (из набросков к незавершённому эссе)
Процентов 80, по моим ощущениям, ничего не почувствуют или перепутают его с иным классиком. Остальные 20 – изящно оправдаются, а то и вовсе отмахнутся: тоже мне, Мессия. Да и на Западе популярен, это весьма подозрительно. Но Чехов для меня – образец недосягаемого личностного равновесия: всё прекрасно, всё в пору, всё к месту. Думаю, и дар – уже следствие.
Вообще, ужасное клише, ни о чём нам не сообщающее. Потому что критерии мастерства, как и восприятия, бесконечно размыты. Мы легко отличим хороший текст от школьного сочинения, а далее начинается лес субъективизмов вне объективного просвета. Для меня Чехов недосягаем восприятием. Ты читаешь автора N, и думаешь: мне было бы совершенно неинтересно писать об этом, я и конфликт-то здесь не вижу, и стилистика уже вторична. Автор Z, напротив, вдохновляет, но ничего недосягаемого в нём нет: нужно побывать в его обстоятельствах и обрасти более внушительным опытом – тогда отобразишь не хуже. В русской литературе, да и в мировой для меня очень мало текстов – не тех, что любишь и перечитываешь, а тех, пред коими с благоговением склоняешь голову. Один из них – «Степь».
Более того, в его рассказе «Архиерей» куда больше понимания церковных людей, чем они сами демонстрируют к светским. Врач, здоровый циник и писатель знает о бытие гораздо больше, чем пастырь: как это проросло в разночинце из Таганрога силился разгадать и сформулировать в своих лекциях Александр Шмеман, но и он, с его несомненным литераторским даром, прежде всего – даром наблюдения, пришёл к непостижимости этого таинства.
А вот ХХ век нуждался в нём всегда. В этом кровопролитном столетии не произошло ничего, что он не ведал бы о человеческой природе. И все эти «промыслительные страдания», начиная с революции 1905 года, были для него избыточны и бессмысленны. Он их не заслужил. И он уходит – точнее, его забирают – как раз вовремя. Дав возможность попрощаться и испить любимое шампанское. Потому что милосердие – в том, чтобы мы не оказались в тех временах, что чужды нам настолько, что не спасает уже ничто: ни творчество, ни близкие, ни немногие верные друзья. © Copyright: Константин Жибуртович, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
