Деривативы - они такие производные!Дитёныш спать уложен, сказка на ночь прочитана (на сей раз – «Убийство на улице Морг» незабвенного нашего Эдгара Алана), жена поцелована и тоже дрыхнет, - можно продолжить свой репортаж акулы бизнеса из хлябей холодного чистогана. Тема вчерашней лекции была – транснациональные корпорации и их геополитическая роль. Сегодня же – поговорим о деривативах, их реальной массе и влиянии на мировой экономический кризис. Часто доводится слышать компетентное мнение некоторых экономистов (преимущественно, российских, хотя есть и американские любители финансовых ужастиков), что объём деривативов, т.е., производных ценных бумаг, раздут непомерно, многократно превышает ВВП всей планеты, составляя стопицот триллиардов мегабаксов, и эти обязательства ничем не обеспечены в огромной своей части (и не могут быть обеспечены), а потому – всё пропало, коллапс привычной кредитно-финансовой системы неизбежен, самые основы капитализма рушатся, дайте мне другой глобус (как вариант концовки: «Да здравствует новая заря светлого коммунистического завтра! Ура, товарищи!») Тут две версии. Либо чел знает, о чём говорит – и потому знает, что несёт полную ***ню. Но всё равно её несёт примерно из тех же соображений, из каких старшие товарищи в пионерлагере рассказывают малышам на ночь про блуждающую чёрную ногу-убийцу, хотя сами в такие вещи не верят (то же – с помянутым Эдгаром Аланом По и его фирменными страшилками). Другая версия – чел реально сам верит в свою околесицу, поскольку разбирается в кредитном и фондовом рынке примерно так же, как парнокопытные – в цитрусовых (вне зависимости от цвета диплома). В обоих случаях, пугая доверчивых читателей непомерным, несуразным объёмом деривативов, «эксперт» прибегает к очень интересной методике подсчёта совокупных денежных обязательств по этим бумагам. В чём её специфика и в чём изъян – попробую объяснить на примере самой древней и незатейливой ценной бумаги, простого векселя. Итак, я торговец Тёма, держу лавку в городе. Ко мне приезжает купец Коля с грузом пеньки, сдаёт его мне за тысячу гульденов, но выясняется, что и я бы не хотел расплачиваться с ним золотом, и ему невыгодно тащить с собой мешок с монетами по опасным дорогам, когда обратно он пойдёт один, без каравана. Что делать? Я предлагаю: «Хочешь, я дам расписку, что должен тебе денег, и это будет то же самое, как если б у тебя были наличные. Вернувшись домой, ты сможешь расплатиться за очередную партию этой распиской». Он отвечает: «Всё бы так, но понимаешь, я тебя знаю, что ты чел надёжный, а мои тамошние контрагенты – тебя не знают». При этом мы понимаем, что и он знает меня недостаточно хорошо, чтобы поручиться за мою состоятельность. Главное – он чужак в моём городе и всё же опасается, что не будет иметь на меня рычагов давления, если я стану отпираться. Понимая это, я говорю: «Хорошо. Давай сходим к банкиру Васе, который уверен во мне, и он даст гарантию. У Васи есть отделение и в твоём городе, и там, в случае чего, ответят по его гарантии». Мы идём к Васе и составляем документ, который, собственно, и является полноценным простым векселем. Я – расписываюсь на нём, что должен Коле денег, а Вася делает гарантийную надпись, аваль, удостоверяющую, что в случае моей неплатёжеспособности – Коле заплатит Васин банк. Вернее, Коле и не нужно будет предъявлять вексель мне. Он может сразу и в любой момент предъявить его Васе (а тот уж сам потом будет со мной разбираться). И в этом, собственно, удобство векселя: его предъявить любому, кто на нём расписался. Далее Коля возвращается в свой город и обращается к своему контрагенту феодалу Диме, у которого берёт пеньку. И говорит: «Понимаешь, старик, такая ***ня: золота у меня нет, но есть очень достойная бумага от моего покупателя Тёмы, гарантированная банковским домом Васи». На что феодал Дима отвечает: «Это всё действительно выглядит очень надёжным, но всё-таки я работаю с тобой, а не с Тёмой и не с Васей, и поэтому, если ты в них уверен – я бы хотел, чтобы ты это подтвердил прямо на этом векселе». «Да говно вопрос», - отвечает Коля. И это очень удобно для всякого держателя векселя, когда он может предъявить бумагу любому из подписавшихся на ней, и похер, если кто-то из них окажется несостоятелен – ведь есть и другие, на крайняк. То есть, хотя долговые расписки как таковые известны с древнейших времён, но такое их оформление с распределением ответственности, – резко повышает надёжность даже для держателей, не знакомых с должником и не имеющих физической возможности воздействовать на него. Им не надо ехать в другой город и вызнавать, насколько торговец Тёма коррумпировал тамошний суд. Им достаточно предъявить вексель любому из жителей своего города, подписавшихся на этой бумаге. А вот теперь – самое главное. Приходит великий дипломированный экономист Шура Балаганов, смотрит на этот вексель, как мелкая рогатая производительница молока в театральное объявление, и говорит: «Вау! Да тут двадцать человек обязались заплатить по тысяче гульденов! Хотя реальное-то обеспечение этой бумаги – партия пеньки на тысячу. Фига ж себе навес в производных-то обязательствах! Фига ж себе раздута масса виртуальных денег! ****ец просто! Никакая экономика не выдержит такой наёбки!» В чём он прав? В том, что реальное обязательство, та печка, от которой пошла пляска, – это действительно мой долг в тысячу гульденов перед Колей за партию пеньки. Все прочие обязательства – производные. В чём он не прав? В том, что осмысливает эти обязательства – как совершенно независимые друг от друга. Просто берёт эти контракты – и суммирует. Приходя к выводу, будто бы по ним действительно должны быть отданы двадцать тысяч за партию пеньки, когда ей красная цена – тысяча. Говоря языком электрофизики, он видит гирлянду из двадцати фонариков, видит, что каждая лампочка требует почти предельной силы тока, на которую рассчитана проводка, и заявляет: «Силы тока точно не может хватить, ибо где она возьмётся-то на двадцать штук? Да перегорит всё к чёртовой матери, если всю эту тряхомудию запитать от такой проводки!» Надеюсь, те, кто чего-то помнит из школьного курса физики, – понимают бредовость таких рассуждений. Поскольку лампочки в данном случае подключены не параллельно, а последовательно. И сила тока во всей цепи – неизменна (и допустима для проводки). А вот что раскладывается на все эти лампочки – напряжение. Но в этом и есть смысл производных ценных бумаг – снизить напряжение, разложив его на многих участников кредитного рынка. То есть, когда реально возникла нужда обналичить этот вексель, - сама собой возникнет последовательная цепочка требований, которая в конечном счёте приведёт ко мне, векселедателю, который изначально и являлся должником. Возможна ситуация, что я оказался несостоятелен по той или иной причине. И мой долг – ничем реально не обеспечен, поскольку я банкрот или мошенник. Но что это означает-то? Что на двадцать тысяч экономика влетела? Нет. Только на тысячу. И тот последний парень, которому пришлось выкупить этот вексель, где есть и его подпись, придёт ко мне с этим векселем, и, возможно, ёбнет меня в качестве морального удовлетворения за ту штуку гульденов, на которую я его прокинул, но в финансовом плане – потеряет только он и один косарь, а не экономика в целом – двадцать штук. Конечно, за прошедшие века произошла некоторая эволюция в производных ценных бумагах, сопровождающих некое конкретное долговое обязательство (хотя простой вексель – используется и сейчас). Много возникло новых форм, инструментов (фьючерсы, опционы… простой длинный хедж… непростой хедж буквой Зю), призванных повысить удобство и надёжность через распределение ответственности, гарантии, страховки. Но смысл остаётся тот же: есть некий долг – который кто-то должен отдать. Кто-то – будет крайним (возможно, заёмщик, возможно, страховщик). Но реальный размер этого долга – он всё-таки сводится к изначальному обязательству, хоть бы там тысяча деривативов вокруг него было наверчено. Поэтому подсчёт обязательств по деривативам путём их суммирования – ну то же самое, что «давайте сложим индоссаменты на векселе и охуеем от ОБЩЕЙ суммы долга». То бишь, шарлатанство чистой воды. Другое дело, что сам по себе тот изначальный долг, из которого вырастают производные обязательства, - может быть «дутым». Собственно, оно так и всегда бывает, когда растёт какой-то сектор экономики. И мне, сколько живу в бизнесе, всегда очень забавно было слушать, как профессиональные дипломированные экономисты заверяли, мол, идёт устойчивый рост всех акций, который непременно продолжится, и в 2050 году индекс ожидается в районе стопицот мильонов, а значит, угроза каких-то кризисов наконец-то преодолена. Чего, бля? Если у тебя где-то идёт рост доходности, изначально обусловленный реальным прорывом в каком-то секторе, будь то строительство железных дорог (читайте Драйзера), или автопром, или IT, или торговля через Интернет, или жилищное строительство при правительственной поддержке, - у тебя там вздуется пузырь совершенно НЕИЗБЕЖНО. И так же неизбежно – он рано или поздно лопнет. Как это работает? Ты видишь, что где-то норма прибыли существенно превысила среднюю. Те, кто вложился в акции этого феномена, – нехило выгадали на росте курса. И это охуенно выгодно, вкладываться в эти акции. А чем больше в них вкладываются – тем больше он растёт, этот курс. Что закономерно. И умом ты, будучи аналитиком банка или инвестиционной компании, давно уже понимаешь, что «взлётный» курс этих акций (а равно и всех сопряжённых с ними деривативов) – совершенно не соответствует реальной, изначально действительно высокой доходности того реального бизнеса, от которого пляшут цифирки на мониторе. Если ты не дебил конченый – ты понимаешь, что это давно уже стало чем-то вроде МММ или ГКО (или ещё какие ругательные слова). Но ты понимаешь также и то, что тебе предоставляется возможность быстро вертануть деньги и погреть лапы на шару. Это чем-то похоже на игру, когда участники бегают вокруг расставленных спинками друг к другу стульев, чтоб успеть сесть, когда будет дан сигнал. Нюанс, который им известен и который составляет суть игры: стульев меньше, чем участников. Всем – не достанется по определению. Кто-то окажется в пролёте. Ибо перегретый биржевой курс каких-то реальных акций – да он заведомо завышен. Чему служат деривативы, особенно страховочные, – замене стульев на круговую лавку, где все смогут худо-бедно поместиться, в тесноте, на коленках друг у друга, хотя, конечно, им не будет так вольготно, как когда они бегали вокруг. Все – кроме совсем уж обрюзгших жиртрестов, которые серьёзно считали, что «взлётный» тренд – это навечно, знай себе подкладывай бабло, а добрый рынок – так и будет его преумножать. Но я бы сказал, что было бы безмерно скучно жить, когда б реально была уверенность, что экономика всегда будет расти, по всем фронтам и в любое время, и что твои вложения не могут обрушиться ни при каких обстоятельствах. Экономика-то растёт по-любому, и растёт совокупная масса материальных благ, доступных людям (на самом деле, я даже не знаю, как сравнивать ВВП восьмидесятых и нынешнее, когда у каждого студента в кармане тысяч пятьдесят баксов, если пересчитать производительность любого народного смартфона на XT-86 по тогдашним ценам на XT). Но в чём главный кайф – ты всё-таки можешь пролететь, если возомнил себя инвестором, но не угадал или не соскочил вовремя. Это как в детстве: какой был бы кайф воровать яблоки-груши-сливы из чужих садов, если заведомо знать, что тебе за это ничего не будет, если тебе на тарелочке плоды выносить будут? :-) Кому-то может показаться, что это вообще какая-то непонятная ***ня, с этими фондовыми биржами, индексами, курсами акций, фьючерсами на акции, прочими производными бумагами. Но эта хуйня – позволяет очень быстро инвестировать бабло в те затеи, где назревает профит. Именно потому, что есть много товарищей, готовых погреть руки не только на реальной доходности, но и – на взгреваемых биржевых ожиданиях. А уж что кто-то из них в пролёте окажется – ну, такова селява. Но в каждом лопнувшем пузыре – «ущерб» составляет не более, чем ажиотажно преувеличенные ожидания минус реальный рост. Однако ж, теперь, думаю, ясно уже, что нынешний кризис – не Конец Света и не «закат капиталистической системы». Наоборот, это была закономерная и очень полезная её аллергическая реакция на социалистическое «детское питание» от американского (прежде всего) правительства. Имеющая очень большое педагогическое значение. Выражающееся в том, что к статуе быка на Уолл-Стрит – ещё надо и медведя приладить. Потому что только взаимодействие этих зверушек – обеспечивает действительно качественный рост экономики (когда некачественные её элементы - вылетают при каждом новом очистительном кризисе, и уныло было бы другое). Ну а этот бред, будто бы выписано было очень много производных бумажек, деривативов, и все их принимали за чистую монету, будучи полными лохами, совершенно не понимая, как они работают, и таким образом объём фуфлыжных обязательств во много раз превысил планетарное ВВП, - оставим Хазину и ко. Бумажек было выписано – примерно столько, сколько можно было выписать, уповая на правительственные гарантии. Которые, конечно, были задраны, исходя из идеологической доктрины «каждый бедный поросёнок имеет право на свой домик», но не так уж и сильно, против реальных возможностей американской экономики. Поскольку у тех же наших экспертов (и американских иных тоже) – есть мода сравнивать американский внешний долг с объёмом ВВП («Вау! У них долг такой, что ни в жисть не отдать!») – рекомендовал бы сравнить внешние долги США и, скажем, Великобритании. Много открытий чУдных сулит нам просвещенья дух :-) Да просто люди, охуевающие со внешнего долга США – не понимают, что это реально значит. Они никогда, наверное, не слышали анекдота: Ну и повторю свою давешнюю мысль: главная гарантия безопасности на этой планете – взаимозависимость наций. © Copyright: Артем Ферье, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
