Из мыслей на поляхДостаточно частое жизненное явление. Ты общаешься с человеком, который внешне увидел больше событий, чем ты. Ну, например, говоришь про условный концерт Маккартни на фестивале в Гластонбери. И твой собеседник небрежно бросает: а я там был. – Ну, и? – с пиететом спрашиваю я. – Клёво! А вот фото с главой его фан-клуба и дальним родственником по линии отца сэра Пола. Я разочарованно выдыхаю, потому что в этом восприятии нет места музыкальным таинствам в колорите местности. У моего собеседника иначе работает мозг, и всё, что он может сказать о концерте – Макка играл не только вечную Band on the Run, но и редкую Another Girl, и лид-гитарист у него классный. Это я могу услышать и разглядеть дома через HDMI на большом мониторе. ****** Ещё хуже восприятие Достоевского, но оно, по крайней мере, несёт печать оригинальности. Считая себя частью просвещённой Европы, он устремляется в неё, клеймя нравы, снобизм и мещанство, но вовсе не спеша в извечно смурной Петербург. Каждого встречного немца Фёдор Михалыч подозревает в том, что тот сразу опознал в нём русского, и сейчас подойдёт, ткнув пальцем в огромный мост, как архитектурное чудо, недоступное дикарям. Кроме моста и пунктуальности, немцу хвалиться нечем, но Достоевский заранее придумывает ответ – «зато мы изобрели самовар». Здесь, как пишет Генис, патент могли бы оспорить турки, но это неважно. Картина Европы живёт в голове Достоевского до её посещения и не меняется от встречи с ней. В Италии, где писателю недавно открыли новый памятник, об этом не догадываются, потому что у него алиби – «Идиот», «Братья Карамазовы» и так далее. ****** Третий типаж восприятия я обнаружил в своём родственнике, старпоме судна. Однажды мы сидели на кухне, и он произнёс про порт Антверпен, куда заходил раз 10. В моей голове мигом возник ассоциативный ряд – местная команда в полуфинале Кубка Кубков 1993 года неправедно (с помощью судьи Коррадо) обыграла Спартак. – И как там, в Антверпене? – спросил я, чуточку захмелев. – Что там? – Не что, а кто, ответил он. – Бельгийцы! И добавил пару крепких слов о чужеземцах. На этом рассказ был исчерпан. ****** Побывав в гораздо меньшем количестве мест, чем мечталось, я обречён описывать их тысячами печатных знаков, как будто кроме меня никто о них не знает. Свой крест я осознал примерно в 1998-м году, когда вернулся из Москвы с первого концерта роллингов в России. Коллеги по радио и несколько приятелей произносили голосами следователей, обращающихся не к свидетелю, а обвиняемому: рассказывай! Им не просто нужны были подробности – они знали, что получат их от меня. Впрочем, и мне самому этот «допрос» был приятен, но не удивлюсь, если в тех разговорах с примерно десятью собеседниками я преподнёс 10 версий концерта. Более мудрым и выигрышным вариантом является предъява совместного фото с Миком Джаггером (а я бы подошёл с просьбой к Чарли Уоттсу). Поколение Инстаграм так и поступает. ****** Как гласит любимый мной пост-битловский миф, один индус однажды обратился к Джону Леннону с просьбой выслать денег ради кругосветного путешествия. «Ты можешь познать Мир, не выходя из своей комнаты», ответил Джон. – Да, да, да! – благодаря книгам, кричат мне в оба уха восторженные филологи, но я в этом не уверен. Ещё и потому, что и огромное количество литературы часто ничего не меняет в базовом восприятии индивидуума, которое – подлинное таинство от рождения. Но Джон был прав. Ничто не заменит личного соприкосновения. Оно возможно и на дистанции в сто тысяч миль или 500 лет. Индус этого не понял, потому что продал письмо с ответом Джона на аукционе фанатов The Beatles и отправился в кругосветное путешествие. © Copyright: Константин Жибуртович, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
