Не могу понять логику русскоязычной библиотекарши местной библиотеки, которой она руководствуется при списании книг. Если бы они были потрепанными и уже невозможными в употреблении, всё было бы понятно. Но дело-то в том, что списываются книги в хорошем, а порою даже в отличном состоянии, выпущенные всего-то несколько лет назад.
Вот как книги моего любимого Марка Леви. Его "Похититель тени" издан в 2012 году и выглядит первозданно чистым. Видно, что книгу никто не брал для чтения. Где же она была похоронена, на какой библиотечной полке? Ведь я думала, что всего библиотечного Леви прочла, а эта книга мне ни разу не попалась на глаза.
И вот теперь я обнаружила её в предбаннике библиотеки, переворошив большое количество списанных книг. Конечно, обрадовалась находке и забрала ее, радуясь, что мне повезло. И в то же время обижаясь на библиотекаршу:как можно было списать такую книгу? Чем она руководствовалась?
Казалось бы, чего проще:не гадать, а спросить её? Но я давно, к моему изумлению, убедилась, что в каждом, даже каком-нибудь пустячном вопросе ей почему-то видится некий подвох, сомнение в ее компетентности, а она о себе очень высокого мнения. Некогда она работала в какой-то профсоюзной библиотеке еще города Ленинграда, и хотя уже двадцать пять лет живет в Израиле, всё еще несет на себе печать некой исключительности, не чета этим "некультурным" ивритским коллегам из библиотеки.
Лет десять назад она даже порывалась уйти на другую работу, но где найдешь такую же другую, когда в городе одна библиотека? Так и осталась в ней, но, видимо, внутренняя неудовлетворенность продолжает её поедать и сказываться на отношении к...книгам?
"Бумажные книги я уже давно не читаю,- как-то сказала она.-Читаю только электронные. Надо идти вровень с веком".
Может, это и есть та логика, которой она руководствуется при списании книг?
